- Я против! – говорю прежде, чем успеваю подумать, но отступать от своих слов не собираюсь. Ставлю ладони на стол, наклоняясь вперед и пальцем тыкаю в застывшего Макса, пока остальные с интересом наблюдают за разворачивающимся скандалом. – Мне лично неудобно, если он рядом!

- Надя, это не твоя личная парта, - журит меня Станислава Варгесовна, облизнув в панике губы, пока я тяжелым взглядом смотрю на нее. – Максим вправе выбрать более удобное место для себя.

- Отлично, - рычу, бросив на невозмутимого парня злой взгляд. – А моё удобство не учитывается? В классе еще два свободных стола на этом ряду!

- Гроза, какая ты злюка, - притворно обижается Макс, сверкая ехидным взором. Прямо на лице его вижу «шиш ты меня отсюда выгонишь» - выражение. Наклоняется, мурлыча довольным тоном:

- Брось, нам же вместе так хорошо сиделось.

- С Катенькой сиди своей, – рявкаю в ответ. Платонова вздрагивает, круглыми глазами покосившись в нашу сторону.

- Не, с Катенькой не хочу. С тобой весело, - ерничает идиот, садясь на стул обратно. – Опять же, косить никуда не надо взглядом.

- Да ты по жизни косой!

- Ой, вот давай без оскорблений. Понимаю, любишь пожестче, но милая, в отношения важно самоуважение, - притворно вздыхает. По классу смешки, учительница отворачивается, делая усиленно вид, что листает журнал, проверяя наличие всех учеников в классе, а у меня рот от такой наглости открывается. Отношения? Без оскорблений? Что он несет?!

- Отлично, - взрываюсь, хватая вещи. – Тогда пересяду я!

Думаете ушла? Не, даже сдвинуться не поучилось. Запястье крепко обхватили пальцы, затем мир на секунду перевернулся, и я оказалась на своем месте, прижимая к себе ошарашенно пинал с учебником. Сумку только взять не успела.

- Отлично, - обрадовалась Станислава Варгесовна, восторженно захлопав в ладони. – Рада, что ваша пара решила свои разногласия. Начнем урок?

Пара? Какая пара? Они все что, сошли с ума?

Из рук методично забирают вещи, а сам Еремин придвигается ближе, шепнув на ухо слова. От которых чуть со стула не навернулась:

- Гроза, ты главное без волнений. Шансов у тебя все равно никаких, так что расслабься и можешь даже у меня списать домашку. Я же знаю, как ты математику не любишь, - а потом подмигивает мне, устраиваясь поудобнее.

Мои пальцы с хрустом сжимаются, словно в них сейчас шея чья-то такая знакомая.

- Второй сезон сериала «Сплетница». Вангую, Гроза после урока Максу шею свернет, - хохочет Олеся, отчего весь класс покатывается со смеху под безуспешные попытки нас успокоить. Хватаю Макса за рубашку. Воспользовавшись всеобщим хаосом, зашипев в лицо:

- Хрен тебе, кабачок с грядки, а не шанс. Понял?

Знаете, что он делается? Ухмыляется. А потом опускает ресницы, смотря таким взглядом, отчего все внутри переворачивается. Дурацкая любовь. Ненавижу ее. Никаких шансов. Ни одного для предателя.

- Встретимся в столовой, Гроза. Пора бы нам кое-что обсудить.

Как будто я туда пойду. Пфф. Не, на мне это со времен енотовидных собак не работает.

Наверное.

Справочная информация*:

Дори (англ. Dory) — голубой хирург, синяя доброжелательная рыбка, страдающая провалами в памяти. Дори стремится избавиться от своего недуга и найти свою семью. Действие фильма происходит у берегов Калифорнии через год после окончания событий первого мультфильма.

Любопытство – это второй порок девушек. Во всяком случае, так считают многие. Мне тоже любопытно, как любой нормальной девчонке. Поэтому на большой перемене, прямо перед историей стояла у дверей столовой, не решаясь войти. Стояла, смотрела, как они открываются каждый раз, когда-то кто-то из учеников проходил мимо и не решалась сделать шаг.

- Мне пойти с тобой? – Арина покосилась на меня, кивая знакомым ребятам. Я тоже кивала. И здоровалась. Даже с учителями и осторожно прошмыгнувшим Митричем мимо нас. Он после истории с животными совсем тихий стал, видимо полицейские чем-то пригрозили. Пить бросил, выглядеть стал как человек, а не бомж с улицы.

Господи, о чем я думаю.

- Не надо, - отзываюсь, едва створки в очередной раз распахнулись, явив моему взору Макса. Несмотря на толпу голодных школьников, многочисленных ребят, здоровающихся с ним, он сидел на самом виду, невозмутимо уткнувшись в телефон и что-то читая. Мне может показалось? Как-то он спокоен для парня, которому придется объяснять свое козлячье поведение. Тяжело вздыхаю, не решаясь сделать шаг, когда мимо меня проходит Семен Аркадьевич, одним взмахом своей лапищи толкнувший нас с Сорокиной внутрь.

- Не задерживаемся, девочки! Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста, - скандирует фразу из знаменитого кинофильма, отчего обе закатываем глаза. Точно почуяв издали, Макс понимает голову, улыбаясь, а меня прямо перекашивает от этой его улыбки.

- Ну, чеши Гроза, навстречу своему счастью, - хмыкает Сорокина, пристраиваясь к нашему завучу, дабы попытаться выпытать у него какие-нибудь интересные факты про пробный экзамен, стоя в очереди за пюре с картошкой.

- Думал не придешь, - произносит Еремин, едва достигаю стола, с шумом отодвигая стул и садясь за него, окидывая парня мрачным взглядом. – Хочешь чего-нибудь?

- Домой, - цежу сквозь зубы, бросая рюкзак на соседний стул, глядя на Макса с агрессией. – У тебя просветление, морковный человек? Дзен, фэншуй, снова всех любишь? – раздраженно спрашиваю, пока Макс молча разглядывает меня, сцепив пальцы в замок на столе.

Рядом с ним два чая и на тарелке злосчастные шоколадные кексы. Те самые, с которых когда-то все началось в начале года. Вот они, такие пышненькие, вкусно пахнущие, с воздушным кремом на макушке. Аж слюни текут, но стойко держусь, дабы не протянуть руку и не взять один. Во-первых, никаких взяток. Во-вторых, пора бы себя ограничить в сладостях, иначе платье на зимний бал придется расшивать и перекраивать, а я не для того себя в рамках держу.

- Будешь? – как ни в чем не бывало спрашивает, пододвигая злосчастную белую тарелку. На ней десять штук кексов, которые невероятно манят. Опускаю глаза, затем вновь поднимаю, устраиваясь удобнее и делая вид, что мне плевать.

- Нет. Еремин, ближе к делу, - отвечаю, подгоняя его закончить со всеми церемониями. – Мне еще уроки делать, хочу потренироваться, дома дела… - меня перебивают наглым образом, второй раз за день вгоняя в ступор.

- Я тебя люблю, - произносит четко, без запинки, глядя прямо в глаза. Устроил подбородок на сцепленных пальцах, поставив локти на стол, дожидаясь моей реакции. Вот только не знаю, что говорить. Послать его или молча уйти? Господи, это признание выбило меня из колеи совершенно.

- Молодец, - осторожно отвечаю, хмурясь, пытаясь воззвать к той злости, которую чувствовала последние несколько недель. Она - тлеющие угли, едва разгорается, словно я ей не хворост кидаю, а мокрые поленья.