Кроме того, достоверно известно, что герои Куликовской битвы захоронены на территории Симонова монастыря. В том числе Пересвет и Ослябя.

«На маленьком пятачке, окруженном заводскими строениями, стоит церковь Рождества Богородицы. Церковь вновь открыта лишь несколько лет тому назад: до этого в ней находился заводской склад.

Мы знали, что здесь захоронены по крайней мере два наиболее известных героя Куликовской битвы – Пересвет и Ослябя. Нас чрезвычайно волновал вопрос – нет ли здесь еще и массового захоронения других участников битвы? Ведь если битва произошла действительно в Москве, и, как пишут летописи, Дмитрий ВОСЕМЬ ДНЕЙ стоял на поле и хоронил убитых, то где-то здесь должны были остаться МАССОВЫЕ ЗАХОРОНЕНИЯ павших воинов.

Так оно и оказалось! Не успели мы войти на площадку перед церковью, как наше внимание привлек огромный дощатый ящик, уже опущенный в свежую могилу и приготовленный к погребению. На наших глазах рабочий начал засыпать могилу землей. На вопрос, кого он хоронит, присутствовавшие при этом церковный староста и рабочие охотно рассказали нам следующее. Оказывается, ВСЯ ЗЕМЛЯ ВОКРУГ ЦЕРКВИ В РАДИУСЕ ОКОЛО СТА МЕТРОВ И НА ГЛУБИНУ В НЕСКОЛЬКО МЕТРОВ БУКВАЛЬНО ЗАБИТА ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ ЧЕРЕПАМИ И КОСТЯМИ»[71].

Рядом с Кулишками находится Андроников монастырь, в котором точно так же, как и в Симоновом, захоронены герои Куликовской битвы. То есть таких мест оказывается в Москве достаточно много.

Если даже придерживаться традиционной истории, которая утверждает, что трупы везли с Куликова поля сюда (правда, непонятно, как они сохранились в той жаре), то как везли раненых? А раны были колотые и рубленые. Были руки отрублены, головы пробиты. Совершенно невозможно понять, как везли раненых, которых было в десять раз больше убитых. И зачем их везли? Ведь там, на месте той Куликовской битвы, нет ни одного монастыря.

Был такой замечательный помещик Нечаев, который жил в Тульской губернии, на месте принятой сейчас Куликовской битвы. Между речками Непрядва и Лопасня. Было тогда пятисотлетие Куликовской битвы. Вдруг Нечаев громогласно объявил: «Всё это дело было у меня». А до этого никак не считалось. Битву считали мелким заштатным событием. Никому не известной стычкой между двумя группировками, в результате которой победил Олег Рязанский. Это из официального жития Олега Рязанского.

Сколько же воинов было с каждой стороны?

В «Задонщине» написано чёрным по белому: двести пятьдесят тысяч погибших со стороны Дмитрия Донского. Это поэма. У поэтов своя размерность.

Если мы изучим нормальный устав Советской армии, поднимем соотношение раненых и убитых в огневом столкновении, то в этом случае раненых должно быть семьсот пятьдесят тысяч или даже более. Тогда лишь со стороны Дмитрия Донского должно быть миллион воинов. И миллион ордынцев со стороны Мамая. Но два миллиона – это всё население всей Руси и Орды вместе взятых. Позиция церкви в начале XVI века, по словам Дмитрия Ростовского в его синопсисе, была следующей: 400 000 со стороны Дмитрия Донского и 1 100 000 со стороны Мамая.

Историки скромничают, считают, что было около тридцати тысяч с каждой стороны. Читаем «Задонщину» вновь и снова. Загадка, каким образом можно было начеркать сотни диссертаций на основании пятнадцати страниц литературного текста.

Здесь на пятнадцати страницах текста ничего не сказано о битве в её военных деталях. И наклепать столько, мы специально пересчитали, – сто пятьдесят шесть источников, – это уму непостижимо. Это только докторские диссертации и толстенные тома исследований… Сто пятьдесят шесть авторов: Иловайский, Карамзин и другие… На основе пятнадцати страничек поэмы, даже не поэмы, а «Похвалы Владимиру Андреевичу Храброму». Чётко написано, кому похвала.

Всё, пятнадцать страничек текста. В которых написано: Москва-река, Москва-река, куда ты забрала наших мужей? А где Дон-то? Куда смотрели все эти доктора?

Мало этого, в «Задонщине», на которую ссылки идут академика Рыбакова и академика Лихачёва, прямым текстом чёрным по белому написано: «Я выбираю место для битвы там, где мёды московские и поле Куликово».

Прямо по тексту: жена Микулы Васильевича Марья Дмитриевна раньше других заплакала в городе Москве у стены: «Дон ты Дон, быстрая река, ты пробил горы каменны, течёшь ты в землю половецкую». Она в Москве стоит и Дону плачется, который под её ногами протекает. Чуть дальше. С городских стен Коломны заплакали жёны: «Москва, Москва, быстрая река. Почему ты наших мужей отняла у нас?».

Место битвы определено совершенно чётко в «Задонщине». Между Доном и Днепром. Или иначе – между Атлантическим океаном и Тихим…

Еще одна цитата из «Задонщины»: «Не здесь ли, братья, сладкие московские мёды? Не великое ли это место – поле Куликово?». «Выскочил с криком князь Владимир Андреевич с полком правой руки, со своим князем Волынским и с семьюдесятью тысячами воинов».

Еще текст. «Уже соколы и кречеты белозёрские ястребы рвутся от золотых колодец из каменного града Москвы. Взлетели они под синие небеса, загремели колючие колокола».

Мы приходим к пониманию, что Москва XIV века – это был большой мемориальный комплекс, который постепенно обустраивался. Появлялось посадское население. Говорят, что Москва стоит на крови. Так она и действительно стоит на крови.

Известны из традиционной истории два события, которые происходили после Куликовской битвы.

Патриарх Константинопольский Киприан дал указание старые обряды изменить, старые книги сжечь. Это было первое уничтожение старой обрядовости на русской земле.

И второе. После Куликовской битвы аж десять лет практически все митрополии и епархии Российские были вдовствующими. То есть не имели митрополитов и епископов.

Роясь в источниках, мы нашли прямое подтверждение имеющих отношение к Куликовской битве следующих монастырей (на территории только Москвы).

Высокопетровский монастырь, который на Петровке. Оказывается, после Куликовской битвы Дмитрий Донской воздвиг на территории этого монастыря деревянный храм в честь боголюбивой иконы Божьей матери.

Храм Рождества Пресвятой богородицы в Старом Симонове. Сам Симонов монастырь.

Сретенский монастырь имеет отношение к Куликовской битве. Деньги на строительство этого монастыря выделил Боброк.

Дальше Богородице-Рождественский монастырь на Рождественке. Основала его мать Владимира Андреевича Храброго, князя Серпуховского. Воздвигает она этот Богородице-Рождественский монастырь для вдов и сирот убиенных воинов.

Дальше Андроников монастырь.

Николая Чудотворца в Голутвино. Мы знаем, что это за пределами Москвы, но оказывается, напротив, через Москву-реку, была у них церковь. И оттуда начинался сначала монастырь.

Дальше в Бобрине монастырь, где Никольская церковь. На сегодняшний день он находится за пределами Москвы. Но оказывается, что первоначально этот монастырь находился с другой стороны Москвы-реки, и основал его опять-таки Боброк. Этот Бобринёв монастырь. Потом он был снесён и перенесён на новое место.