– Только не для тех, кто там побывал. Иногда жизнь делает такие виражи. Однажды я чуть не упал в Аравийское море из-за того, что мозги были забиты личными проблемами.

– Трудно поверить.

– Так оно и было.

Дэнни не курил уже двадцать лет, но сейчас ему невыносимо хотелось сигарету.

– Сколько вы уже не спите, Уоррен?

– Довольно долго.

– Сколько часов?

– М-м-м… Примерно сорок.

Дэнни нацарапал в блокноте: «40-часовой дефицит сна». Неудивительно, что Шилдс на грани нервного срыва.

– Сорок часов без сна. Вы бы отправились в таком состоянии на аэродром, чтобы пилотировать самолет?

– Конечно, нет.

– Правильно. Потому что я бы не полетел с вами. Возникает вопрос: если бы вы не стали летать в таком состоянии, то почему принимаете решения, которые, возможно, будут стоить всего, что у вас есть?

В этот раз молчание длилось дольше минуты, а затем Шилдс произнес:

– Я уже все потерял, Дэнни, и жену тоже. Меня поддерживала только мысль о том, что я нужен ей и детям. У меня было чувство, будто бы я барахтаюсь в бушующей реке и цепляюсь за ветку дерева. Но ветка сломалась. Мне не за что держаться, а в конце реки ничего нет – только черная вода и бездонная пропасть. Ладно, не будем об этом. Все равно вы не понимаете, о чем я говорю.

Дэнни хотел было сказать, что понимает, но вспомнил о предупреждении Биглера.

– Подождите, Уоррен. Я плохо вас слышу. Давайте я перезвоню.

Он закрыл микрофон ладонью, снял наушники и сделал знак Трейсу прервать связь. К великому облегчению Дэнни, Брин выполнил приказ почти мгновенно.

– Какого черта вы прекратили разговор? – сердито спросил Биглер.

Дэнни повернулся к шерифу Эллису:

– Мне нужно поговорить с ним о его здоровье.

– О болезни?

– Он сам коснулся этой темы, вы же слышали.

– Это неприемлемый риск, – вмешался агент Биглер. – Шилдс может сорваться.

Дэнни внезапно ощутил прилив злости, совсем как в армии, когда приходилось подчиняться некомпетентным командирам.

– Вы думаете, он не знает, что у него опухоль мозга?

– Я считаю, что незачем лишний раз ему напоминать. Раз он не зациклен на своей болезни, лучше ее не затрагивать.

– Он только о ней и думает. Послушайте, я его знаю. Он врач и к тому же реалист. Он предпочтет услышать горькую правду, чем кучу вранья. Именно поэтому он захотел поговорить со мной.

Биглер посмотрел на шерифа.

– Я согласен с майором Макдэвитом, – сказал Эллис. – Доктор Шилдс расстроен из-за того, что не может добиться правды от жены. Давайте хоть мы не будем его обманывать. Поговорим с человеком честно.

Дэнни благодарно кивнул и поднял наушники.

– Смотрите, я вас предупредил, – не отступал Биглер.

Дэнни закрыл ладонью микрофон.

– Биглер, вы напоминаете мне всех «тэ-ка», которых я встречал в зоне боевых действий. Хотите получить гарантированный результат, ничем не рискуя, и чтобы ваша задница была прикрыта в случае неприятностей. Но в реальном мире так не бывает. Пожалуйста, заткнитесь и не мешайте мне работать.

Биглер вспыхнул и хотел что-то сказать, но его опередил Трейс Брин:

– А что такое «тэ-ка»?

– Тыловая крыса, – ответил его брат.

Трейс ухмыльнулся:

– Верно подмечено!

Эллис бросил на связиста сердитый взгляд и жестом показал, что нужно перезвонить доктору Шилдсу.

Лорел неподвижно лежала на диване в гостиной и слушала, как Кристи скребется в дверцу, которую Уоррен сделал зимой специально для нее. С приходом весны собака все дни напролет бегала вдоль ручья и возвращалась домой только вечером, чтобы поесть. Обнаружив, что лазейка закрыта, голодная вельш-корги принялась яростно царапать дверь, недоумевая, почему ее не пускают в родной дом.

Уоррен, казалось, не слышал Кристи. Он включил громкую связь, чтобы продолжить работу на компьютере, которая, возможно, заключалась в наблюдении за тем, как программа-взломщик бьется над почтовым ящиком Лорел, пытаясь подобрать пароль. Лорел не могла поверить, что слышит голос Дэнни, доносящийся из кабинета. Она чувствовала, что если бы только удалось освободиться от скотча, стягивающего руки и ноги, она бы выбежала через заднюю дверь прямо в объятия любимого. Но, увы, это невозможно. Сперва нужно забрать Бет, которая спит, одурманенная бенадрилом, а еще – надеяться, что Уоррен не выстрелит вслед. А в этом Лорел сильно сомневалась. Разговаривая с Дэнни, он признался, что находится в крайне подавленном состоянии, и это поразило Лорел до глубины души. Да, положение дел не из легких, но Уоррен говорил как человек, которого ждет смерть, а не тюремное заключение или штраф.

Телефон зазвонил, и Уоррен нажал кнопку громкой связи.

– Дэнни, вы меня слышите?

– Слышимость чистая, без помех, док.

– Без помех, – повторил Уоррен с тоской в голосе. – Жаль, что мы не летим сейчас над рекой.

– В чем же дело, дружище? Мой вертолет рядом. Вы ведь хотели на нем полетать?

Уоррен тихо рассмеялся:

– Они нас не выпустят.

– Ну, не знаю. Я уговорю шерифа.

– Не надо лжи, Дэнни. Я видел, как забрызгивали краской камеры слежения.

У Лорел внутри все сжалось. Неужели дом собираются брать штурмом?

– Я бы не стал обманывать, – заверил Дэнни. – Вы же знаете. Думаю, пришла пора поговорить серьезно. Что скажете?

– Слушаю.

– У ребят есть четкая инструкция, как поступать в подобных случаях. Они выполняют ее, не делая исключений. Стараются действовать профессионально, только и всего. И это можно понять.

– Конечно.

– У нас нет времени ходить вокруг да около. Уоррен, я хочу вам что-то сказать. Я знаю, что примерно год назад вы получили тяжелый удар. Более жестокий, чем сейчас.

Лорел подняла голову.

– О чем вы? – устало спросил Уоррен.

– О раке.

Жар прилил к лицу Лорел, а сердце заколотилось сильнее. Что Дэнни имеет в виду?

– Я понимаю, почему вы всё скрывали, – продолжал Дэнни. – Здоровье человека – его личное дело, видит Бог. Но я считаю, что, возможно, эта болезнь влияет на ваш рассудок.

Уоррен ответил едва слышным шепотом, но Лорел разобрала его слова.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Да ладно вам, – отозвался Дэнни. – Вы просили, чтобы я не лгал. Окажите мне такую же любезность, хорошо?

После долгого молчания Уоррен произнес: