— Вы, конечно, уже знаете, — громко говорил капитан, — что индейцами разбит наш отряд лейтенанта Лопеса, а сам он погиб, выполняя моё задание. Всему виной опять та же самая белая девка — славянка и вождь племени макома. Я решил, что такое нельзя оставлять безнаказанным. Нам надо поймать эту девку и привезти её сюда, чего бы это нам ни стоило. Мы отомстим макома за лейтенанта Лопеса. Я сам поведу вас.

Денщик подвёл к Муньосу коня, и вскоре через распахнутые настежь ворота отряд испанских всадников во главе с комендантом вышел из крепости на поиски индейского племени макома.

Алёна была в своей хижине, когда к ней зашла Манефа.

— К тебе прибежал гонец от вождя береговых мивока Валениллы, — доложила она.

— И что ему надобно?

— Сам говорить будет.

Алёна вышла из своей хижины и вопросительно глянула на стоявшего у входа индейца.

— Вождь Валенилла зовёт вождя макома Шасту и её людей помогать белым людям строить их деревню.

— А кто эти белые люди? Откуда они пришли? — спросила гонца Алёна.

— Они пришли с северной стороны побережья. Говорят, что из холодных мест. А больше я ничего не знаю. Наш вождь всё знает.

— А где будет их селение?

— На земле мивока. На берегу океана, у трех холмов, меж которых течёт наша река. Так решил вождь Валенилла при встрече с начальником пришельцев.

— А как звать начальника белых людей? — с надеждой в голосе поинтересовалась Алёна.

— Того не знаю. Слышал только, как наш вождь называл их начальника апихойбо Иван, — вспомнил гонец.

— Хорошо, — кивнула Алёна. — Ступай и передай вашему вождю Валенилле, что мы придём помогать завтра.

Индеец поклонился и побежал прочь, а Алёна взволнованно сказала Манефе:

— Чует моё сердце, Маня, что там наши. Их начальника звать Иваном. Может быть, это Иван Александрович Кусков. Он не раз сюда с Ситхи хаживал.

— Дай-то Бог, — перекрестилась Манефа. — Хотя у русских, поди, каждый второй Иваном зовётся.

— Будем надеяться, что всё-таки это наши пришли сюда, и сейчас же собираться начнём. Зови в мою хижину стариков и шамана Вывака. Совет держать будем.

Но Алёна не успела даже зайти в своё жилище. К ней подбежали несколько мужчин и заговорили сразу все, перебивая друг друга. Голоса их были тревожны и, говоря, они показывали руками в сторону дальних холмов на ровной долине.

— Что они говорят? — спросила Алёна Манефу.

— Они говорят, что вон там, на дальнем холме, появился дым. В той стороне есть наш дозор, где ты сама установила. Дозорщики шлют сигнал. Стало быть, на нас идут испанцы.

Алёна вгляделась вдаль и там, почти у самого горизонта, увидела сама тонкую струйку дыма, идущего вверх от вершины холма.

— Да… Это сигнал опасности. К нам жалуют испанские солдаты и, видно, что хорошего от них нам ждать нечего. Уходим немедля! — крикнула Алёна.

— Куда? — спросила её так же громко Манефа.

— Уходим на реку мивока, в ту сторону, откуда прибежал гонец от Валениллы! К русским! Все конные воины ко мне! Захватить луки и стрелы, а у кого есть — ружья! Все другие, с женщинами, детьми и стариками, быстро в путь к океанскому берегу! Скажи Вываку, что он поведёт людей, да пусть ничего с собой не берут! И побыстрее! А мы с воинами будем всех прикрывать и идти следом. Время есть, но немного. Бог даст — успеем! Надо успеть.

Поселение племени макома пришло в движение. Забрав детей, стариков, мужчины и женщины побежали прочь от обжитых хижин. Возглавил шествие шаман Вывак. Оставшиеся воины на конях, с луками и стрелами, окружили своего вождя. Среди них и Манефа, которая не захотела оставлять Алёну.

— Мы будем двигаться за нашими людьми в отдалении и уведём солдат в сторону, если в том нужда будет. Или примем бой! — крикнула воинам Алёна. — Все готовы?!

— Готовы!

— Готовы!

— Готовы! Веди нас, вождь Шаста! — закричали в ответ воины макома.

— Так! — утверждающе ещё раз громко сказала Алёна и тронула своего вороного коня вслед убегающим людям её племени.

Отряд испанских солдат с капитаном Муньосом во главе, подъехал к деревне индейцев макома, но обнаружил лишь пустые тростниковые хижины. Куда ушли индейцы — долго не могли понять испанцы: то ли скрылись в лесу, то ли ушли за реку. Искали следы повсюду, объезжая поселение, пока кто-то из солдат не крикнул капитану:

— Сеньор капитан, они ушли в эту сторону! Здесь видны конские следы!

— Вперёд! — скомандовал Муньос.

И отряд поспешил дальше. Но приходилось иногда и останавливаться, сверяя свой путь со следами коней убегающих индейцев…

…А индейцы макома всё дальше и дальше уходили от преследовавших их испанских солдат. Оборачиваясь назад, они видели, что воины их племени на конях и во главе с вождём едут следом и готовы их защитить, если понадобится. Но никто из соплеменников всё равно не сбавлял быстрого шага, почти бега…

…И вот уже показались вдали палатки русского лагеря и островерхие индейские хижины в стороне от них… Уставшие люди макома, увидев это, побежали ещё быстрее, но видно, что из последних сил.

Алёна подала рукой команду своим воинам спрятаться на склонах двух лесистых холмов. Воины спрыгнули с коней и, прячась за деревьями, изготовились к бою с испанцами… И вот уже первые стрелы полетели в сторону солдат. Те резко остановились и тоже увидели впереди лагерь русских. Испанцы сделали несколько выстрелов в сторону засевших за деревьями индейцев, но уже не решились больше преследовать их. Они развернули коней и поехали прочь. Воины макома спустились с холмов и поскакали к русским палаткам. Впереди всех на своём вороном коне неслась к лагерю Алёна…

…Иван Лихачев стоял у частокола, вооружённый штуцером. Он сжимал его в руках, когда прибежала к палаткам толпа индейцев, и когда прискакали всадники во главе с беловолосой женщиной в индейском одеянии, что было поразительно видеть.

Волосы женщины развевались на ветру, и она так была похожа на его Алёну, что Иван бросился к ней и схватил за узду потного коня. Тот резко встал, высоко задрав голову, и Алёна едва не вылетела из седла, а, спрыгнув на землю, широко открытыми глазами смотрела на Ивана и ничего не понимала. Так они оба стояли несколько мгновений, замерев от неожиданности.

Первым очнулся Иван:

— Алёна!?

— Ванечка, — прошептала Алёна и упала без чувств на руки Ивана.

Очнувшись в палатке, куда бережно её перенесли, Алёна увидела перед собой Ивана Александровича Кускова и своего Ванечку. У самого входа на корточках сидела её верная Манефа.

— А тятя мой где? — спросила она тихим голосом.

— Батюшка твой, Алёна, ушёл на «Чирикове» в Ново-Архангельск с провизией, что мы закупили в Сан-Франциско. Сюда ждём его где-то в августе.