Новость никого не обрадовала, но иного выхода, кроме как продолжить путь ко дворцу, все равно не было.

Вот только неприятности начались куда раньше…

Над нашими головами пролетела черная птица. Мы шли по королевскому парку, здесь было много птиц, мы не обращали на них внимания. Но эта оказалась настойчивой: она вернулась и закружилась над нами, распластав крылья.

— Тёрн? — прошептала я.

Муж и сам понял, что дело нечисто. Вскинул руку, но не успел. Птица издала хриплое карканье и разлетелась на сотни перьев, которые, кружась, полетели к земле, по дороге обращаясь в черные хлопья. Казалось, что началась метель, вот только вместо снега ветер закручивал пепел.

Небо потемнело, мы стояли посреди непроницаемой ночи. Черные хлопья садились на волосы, на рукава, забивали нос и рот. Горки пепла росли у ног. Деревья, небо, парапет набережной, дорога под ногами — все исчезло.

Прошло всего несколько секунд. За это время никто не успел вымолвить и слова. Тёрн первым стряхнул с себя оцепенение.

— Слушайте внимательно, — как всегда, он не тратил время на предисловия. — Заклятие «Пепел тьмы» убивает страхом. Не поддавайтесь, не уступайте страху. Продержитесь, пока я вас не освобожу…

Его голос отдалялся, таял. Мои ноги погрузились в пепел по щиколотки, по колени… Я вскрикнула, взмахнула руками и… провалилась во тьму.

Чернота заполняла мир до краев, и только под ногами оказалась слабо светящаяся тропинка, тонкая, точно нить. Она изгибалась, приглашая меня за собой, и я пошла.

Тёрн сказал: «Не поддавайтесь страху».

— Я ничего не боюсь! — крикнула я, но голос оборвался, точно я кричала в подушку. — Я! Ничего!..

Мне пять лет. Я лежу в кровати и не могу уснуть. Там, под потолком, сидит жуткий паук и ждет, пока я закрою глаза. Ждет, чтобы спуститься и высосать мою кровь.

— Мамочки, мамочки… — шепчу я.

Няня только посмеялась надо мной, сказала, что, если паук укусит, значит, так мне и надо, значит, я была непослушной девочкой. А если я усну, то умру… Я рыдаю и зову на помощь. И тогда на крик прибегает папа. Мой сильный папа. Он смеется, он зажигает свечу и встает на стул, чтобы разыскать паука. «Сейчас поджарим ему пятки!» — бодро говорит он. Страх отступает…

На секунду.

Потому что раненую руку жжет огнем. «Ранку надо промыть, — говорит няня. — Иначе в ней заведутся махусенькие животинки!» И я вспоминаю, как боялась в детстве ранок. Делаю над собой усилие, чтобы посмотреть на забинтованную руку, и ору от ужаса: тряпки почернели и разошлись, рука гниет, рана проела ее до кости!

— Это наваждение! — говорю я себе и понимаю, что главное, как бы ни было жутко, не отводить взгляд.

Морок развеивается. Я снова вижу ткань, на которой выступила кровь, но с моей рукой все в порядке. Я не боюсь. Я не…

Я снова девочка, которая слушает страшную сказку. Мираж вселился в маму. «Мамочка, мамочка, почему у тебя такие белые глаза?..»

Я вижу диван перед камином в доме Тёрна. На диване молодая женщина, а рядом с ней стоит на коленях мужчина. Мои родители. Отец рыдает и сжимает безвольную женскую руку. Солнце встает над миром, но ОН не успел ее спасти… ОН опоздал… Женщина, моя мать, открывает пустые глаза без радужек…

Я кричу и погружаюсь в черноту. На этот раз это уже не пепел. Это вязкая жидкость. Я понимаю: если дам ей поглотить себя, то умру. На самом деле умру!

— Тёрн! — кричу я, безуспешно пытаясь ухватиться руками за пустоту.

Тёрн! Одно имя придает мне сил. Он успел ее спасти! Он успел! Отец отнес маму домой живую и невредимую. Ей больше не угрожает опасность.

Жижа, что с чавканьем пыталась меня поглотить, застывает, будто выжидает. Она не отпустила меня, она ждет своего часа.

Весенняя жирная грязь…

…Моя босая нога наступила в холодную лужу, чулок мгновенно напитался влагой. Я никогда не выходила из дома босиком! Даже летом. Разве что когда я была совсем маленькой, нянечка разрешала мне пробежаться по зеленой травке на лужайке перед домом. А теперь, как бы я ни упиралась, как бы ни цеплялась за перила, рука скользила по дереву, отполированному прикосновениями десятков поколений моей семьи, а левая нога уже съехала с нижней ступени прямо в грязь.

— Мамочка! — снова закричала я. — Папуля!

А этот страшный человек продолжал настойчиво и молчаливо тянуть меня за собой, ухватив за локоть. Так, будто имел на это право. Так, словно я принадлежала ему. Он ничего не говорил после тех слов, которые произнес, когда появился на пороге моего дома.

— Агата, время пришло. Я забираю тебя, — так он сказал, схватил меня за руку и поволок на улицу.

…Жуткий человек, напоминающий ворона. Он порой являлся мне в кошмарах. Зачем он приходит к отцу? Зачем смотрит на меня так странно? Я ненавижу его и боюсь больше всего на свете! Наверное, лучше умереть, чем достаться ему!

— Я убегу! — кричу я. — Я здесь не останусь! Меня никто не спросил, хочу ли я стать первенцем, предназначенным в уплату долга. У меня есть жених! Даниель! Он спасет меня!

— Убежишь? Ну попробуй.

Тени в уставших глазах…

Ненавижу тебя, мерзкий колдун, как никогда и никого в своей жизни!

Ноги проваливаются в черную вязкую жидкость. И вот я уже ухнула по пояс. Моя смерть неизбежна… Она уже стоит за моим плечом…

…Я трясусь под одеялом, не в силах даже налить себе воды, когда он возвращается с овчиной, изъеденной временем, и покрывалом в пятнах плесени.

— Знаю, выглядит отвратительно, но поможет согреться.

Он укутывает меня, чинит дымоход, завернув рукава и завязав волосы обрывком веревочки. Одна прядь, оказавшаяся короче остальных, все время выбивается и лезет в глаза…

— Ты не умрешь, Агата.

…Он спит, ничком растянувшись на узкой тахте, уткнув лицо в сгиб локтя. Другая рука, свешиваясь, почти касается пола, а на полу лежит стопка исписанных листов.

«Меня не извиняет то, что в тот день я чувствовал себя мертвецом…»

«Прости меня, девочка…»

…Его руки осторожно касаются моих запястий. Розовый куст фонтаном выстреливает в небо.

— Я строгий наставник, но обещаю, что сделаю из тебя сильного мага…

…Бал в доме Леннисов. Незнакомец в зеркале.

— Думал, что удивлю тебя. И порадую. Прости.

Я оборачиваюсь и вижу Тёрна. Мой страшный и мерзкий колдун так хорош собой, что щемит сердце. Почему я раньше не видела его тонкого профиля, его мужественной фигуры? Все заслонил собой образ черного ворона из моего детства…

…Наш танец. Моя рука на его груди. Осторожные поцелуи. Я первая поцеловала его…

Он ни о чем никогда не просил. Сколько раз он спас мне жизнь? Я сбилась со счета.