ковали боевую сталь, не предупредив меня ни о чём. Это что, заговор? И почему Валар такое допустили? Почему никто из них не говорил со мной? Не знаешь? А я отвечу. Они хотят забрать моё сокровище, потому что это не просто милые побрякушки. Это символ свободы, символ нашей силы, знак того, что Валар не нужны эльфам! Но они ведь хотят повелевать. Им нужны рабы!

— Сынок, ты всё неправильно понял, позволь я объясню!

— Это ты не понял, отец. Знаешь, зачем Тэлери строили огромные корабли? Майя Оссэ учил их мастерству, чтобы создать иллюзию свободы: пожалуйста, плывите на родину в любой момент. Но только страх перед неведомыми чудовищами, которых, может быть, не существует, и гневом Валар не пускает наших любителей жемчуга сделать шаг в сторону свободы!

— Феанаро, прошу, выслушай. Чудовища существуют. Поверь отцу. Я был за морем, жил там. И свобода — это не прекрасная лёгкая жизнь. Это часто и смерть тоже, ты сам об этом говорил. Здесь мы защищены.

— Валар не станут защищать мой род от сынов Индис. Валар выпустили к эльфам того, кто убивал и калечил первых Квэнди! Ты тоже наивно веришь, что Мелькор исправился? Верь, твоё право, но я не поверю! Первый Дом Нолдор теперь тоже облачился в сталь, и однажды я поведу наш народ к свободе. Услышь, отец, и пойми: если меня поставят перед выбором, заставив заплатить за свободу жизнью, я выберу смерть, пройду Чертоги и вернусь в Валинор, чтобы снова покинуть его. Я знаю, что ты скажешь, отец. Да, никто из твоих собратьев, погибших в Эндорэ, ещё не возродился. И мама не вернулась. Видишь, какая чудовищная ложь нас окружила? Но знай, даже если смерть окончательна, меня это не остановит. Не понимаю, как ты можешь жить здесь, не содрогаясь от отвращения?

«Я должен поговорить с Вала Манвэ о Куруфинвэ, — начал повторять про себя король. — Никто не смеет произносить вслух такое».

— Давай вместе отправимся на Таникветиль, — предложил нолдоран, смотря сквозь сына на живые розы, вьющиеся вокруг золотой арки. — Видишь, я не заставляю тебя, лишь говорю, что считаю это нужным.

— Зачем? — Феанаро снова выдохнул и заговорил тише. — Всё, что хотят, Айнур о нас и так знают. Что планировали, уже нам сказали.

Каменные глаза скульптур, отражая серебро Телпериона, демонстративно отвернулись от эльфов.

— Я поговорю с Вала Манвэ, — спокойно произнёс король, — и специально для тебя соберу совет Дома Финвэ. Мы встретимся без Айнур и обсудим всё, что тревожит каждого члена семьи. Ты согласен?

Феанаро ответил не сразу. Всё время молчания нолдоран тайно надеялся, что сын откажется, однако принц, осмотревщись и прислушавшись к чему-то безмолвному, кивнул и сказал:

— Да, это правильное решение. Встретимся без господ. Только рабы.

Озеро Надежды

Вдали слышался звон металла и выкрики. Громкий властный голос командовавшего тренировкой мечников Нолдо разносился далеко, и даже здесь, у озера на опушке леса, можно было расслышать слова. В отличие от Второго и Третьего Домов, Первый Дом Нолдор тренировался открыто, выставляя напоказ свою слаженную работу над техникой ведения боя. Правильно это или нет, внук Феанаро не знал, но ему определенно нравилось, что его родичи не шипят втихаря, прячась за высокими оградами, подобно клубку змей в траве.

Берега были пологие, белый песок с кварцевой крошкой искрился в свете Телпериона. С росших вокруг озера Эстэль деревьев, склонивших пышные розовые и нежно-салатовые кроны к зеркальной поверхности, сыпалась алмазными звёздочками пыльца, которая, смешиваясь с водой, давала ей целебные свойства.

Тьелпе хорошо помнил, как отец привел его сюда лечить ожог от расплавленного золота. Прожжёная местами до костей плоть сразу перестала болеть, волдыри исчезли, появилась новая кожа, на которой осталось лишь покраснение, но и оно вскоре ушло, превратившись в уродливый шрам. Зато пальцы сохранили ловкость и силу, несмотря на глубокое повреждение тканей. С тех пор юного эльфа время от времени тянуло прийти на берег чудесного водоёма. Здесь он чувствовал себя под защитой.

Осыпающаяся с деревьев пыльца ложилась на волосы, кожу, одежду, придавая волшебное сияние, играющее в магическом свете серебряного Древа. Тьелпе зачерпнул ладонями воду из Эстэль и отхлебнул, а оставшимися каплями умылся.

Слыша доносящиеся команды мечникам, юный эльф испытывал смешанные чувства: с одной стороны, ему хотелось владеть клинком, он видел, как красиво сверкает сталь в руках его родичей, но с другой, Тьелпе знал — изменившиеся обстоятельства заставят его вернуться в кузницу к отцу и деду. Теперь он точно не отвертится от создания оружия и доспехов, ведь работы много, мастера необходимы.

Мастера, да…

«Ничего, ты всему научишься!» — подбадривал отец, ища глазами поддержки Феанаро, и тот чуть заметно кивал.

«Мы справимся сами, — безапелляционно заявил тогда глава Первого Дома Нолдор, — Вала Ауле, внушая нам, что он наш друг, не сказал даже Махтану о планах Нолофинвэ и о том, что Второй Дом создаёт армию. А когда я прямо спросил об этом, он равнодушно ответил, что его не волнуют мелкие дрязги, что он лишь помогает совершенствовать искусство работы с металлом. Вот и вся дружба».

Выпив воды из Эстэль, Тьелпе почувствовал спокойствие, уверенность в своих силах стала возвращаться. Юный эльф знал, что отлучился надолго и скоро за ним придут, чтобы напомнить об обязанностях. Выпрямившись во весь рост, Тьелпе пошел обратно на тренировку. Он вспоминал, как отец рассказывал о подаренном Феанаро мече. Через слово повторяя «отец», «восхищение», «восторг» и «мощь», Куруфинвэ-младший изящно вращал в руке сверкающий клинок, в который можно было смотреться, как в зеркало.

«Оружие высокородных, — гордо сказал он сыну, незаметно наблюдая за испуганно-восхищенными маленькими дочерьми и женой, — должно быть украшено самыми красивыми камнями. Понимаешь, о чём я, Тьелпе?»

— Конечно, — сказал вслух на свои мысли юный мастер, — ножны и рукояти нужно украшать. И это буду делать я. Поэтому необходимо неустанно трудиться над техникой обработки камней. И их создания. Я обязательно стану лучшим мастером Амана!

После Феанаро, конечно…

«Отец выковал меч для меня, — хвастался Куруфинвэ-младший, — а ты, мой сын, сделаешь себе оружие сам, как посчитаешь нужным».

— И сделаю! Можно подумать, это так трудно!