Супруги молча переглянулись.

— Кто-то из наших ребят причастен к этому делу? — удивилась Одри.

— Я не знаю, кто у вас жил. Как уже сказал, мы стараемся восстановить картину улицы. Нам нужно установить, кто проживал там. Потом будем исходить из этого.

— Ну, вам наверняка поможет служба по делам несовершеннолетних.

Босх кивнул.

— Ее переименовали. Теперь это управление по делам несовершеннолетних. И оно, миссис Блейлок, не сможет помочь нам до понедельника в лучшем случае. А эти сведения нужны срочно. Мы ведем расследование убийства.

Супруги вновь посмотрели друг на друга.

— Знаете, — заговорил Дон Блейлок, — нелегко будет точно вспомнить, кто жил у нас в то или иное время. Некоторые жили, например, Бенни, Фрэнсис, Джоди. Но каждый год у нас появлялись новые, которых, как рассказала Одри, быстро забирали. С ними посложнее. Так-так, восьмидесятый...

Он встал и повернулся к фотографиям на стене. Указал на мальчика-негра лет восьми.

— Вот, Уильям. Он был у нас в восьмидесятом году. Он...

— Нет, его не было! — возразила Одри. — Уильям появился в восемьдесят четвертом. Помнишь, тогда проходили Олимпийские игры? Ты сделал ему факел из фольги.

— Ах да, в восемьдесят четвертом.

Босх подался вперед. Теперь ему стало жарко рядом с камином.

— Давайте начнем с тех троих, которых вы упомянули. Бенни и еще двух. Как их полные имена и фамилии?

Ему назвали их фамилии и имена, а когда он спросил, как с ними можно связаться, продиктовали номера телефонов двоих, уже без Бенни.

— Бенни умер шесть лет назад, — сообщила Одри. — Рассеянный склероз.

— Сочувствую.

— Он был нам очень дорог.

Босх выдержал подобающую паузу.

— А кто еще? Вы не вели списков, кто появлялся у вас и на какое время?

— Вели, но здесь их нет, — ответил Блейлок. — Они в архиве в Лос-Анджелесе.

Неожиданно он щелкнул пальцами.

— Знаете, у нас есть пофамильный список всех детей, которым мы помогли и старались помочь. Только он составлен не по годам. Возможно, нам удастся его несколько сократить, но пригодится ли он вам?

Босх увидел, как Одри резко бросила на мужа гневный взгляд. Муж его не заметил. Босх понял, что она инстинктивно хочет оградить своих детей от угрозы, реальной или нет, которую он представлял.

— Да, будет очень кстати.

Блейлок вышел из комнаты, и Босх обратился к Одри:

— Вы не хотите, чтобы муж дал мне этот список. Почему, миссис Блейлок?

— Потому что думаю, вы нечестны с нами. Вы что-то ищете. Такое, что вам нужно для закрытия дела. Вы ехали ночью три часа из Лос-Анджелеса не ради формального расспроса, как это назвали. Вы знаете, что эти дети — из сомнительного окружения. Они были отнюдь не ангелами, когда появились у нас. И я не хочу, чтобы кого-либо из них обвиняли в чем-то только из-за того, что они родились в неблагополучных семьях.

Босх помолчал, дабы увериться, что она закончила.

— Миссис Блейлок, вы бывали когда-нибудь в маккларенской детской колонии?

— Конечно. Кое-кто из наших детей находился там.

— Я тоже. И во многих семейных приютах, где подолгу не задерживался. Так что представляю, какими были эти дети, поскольку сам был таким. И помню, что в некоторых приютах царит любовь, а иные не лучше тех мест, откуда забраны дети, а то и хуже. Знаю, что одни приемные родители думают о детях, а другие — о чеках из службы по делам несовершеннолетних.

Помолчав несколько секунд, Одри произнесла:

— Это не имеет значения. Все равно вы хотите завершить свою картинку-загадку любым кусочком, который подойдет.

— Вы ошибаетесь, миссис Блейлок. И в моей задаче, и во мне.

Дон вернулся с зеленой, похожей на школьную папкой. Положил ее на квадратный журнальный столик и раскрыл. Карманы папки были набиты письмами и фотографиями.

Одри продолжала:

— Мой муж работал в муниципальной системе, как и вы, поэтому ему будет неприятно слышать. Но я, детектив, не верю ни вам, ни вымышленным предлогам вашего приезда. Вы нечестны с нами.

— Одри! — жалобно воскликнул Блейлок. — Человек просто старается выполнить свою работу.

— И ради этого скажет что угодно. И навредит любому из наших детей.

— Одри, прошу тебя!

Он снова перенес внимание на Босха и протянул ему лист бумаги. Там был рукописный перечень фамилий. Но не успел Босх заглянуть в него, как Блейлок забрал лист и положил на столик. Взял карандаш и начал ставить у некоторых фамилий галочки, поясняя:

— Мы сделали этот список, чтобы иметь возможность не терять из виду всех. Знаете, можно любить детей всей душой, но когда приходит время вспоминать дни рождения двадцати, тридцати, непременно кого-нибудь забудешь. Те, кого я отмечаю, появились у нас после восьмидесятого года. Когда я закончу, Одри перепроверит.

— Нет, я не стану перепроверять.

Мужчины пропустили эти слова мимо ушей. Босх читал список. Когда оставалось чуть больше трети, он ткнул пальцем в одну фамилию.

— Расскажите мне о нем.

Блейлок посмотрел на Босха, потом на жену.

— Кто это?

— Джонни Стокс, — ответил Босх. — В восьмидесятом году он был у вас в доме, не так ли?

Одри уставилась на него.

— Ну вот видишь? — обратилась она к мужу, глядя при этом на Босха. — Детектив уже знал про Джонни, когда ехал сюда. Я была права. Он нечестный.

Когда Блейлок пошел в кухню ставить на огонь второй кофейник, Босх уже исписал две страницы сведениями о Джонни Стоксе. Тот попал в дом Блейлоков по направлению службы по делам несовершеннолетних в январе восьмидесятого года и покинул в июле, когда угнал машину, катался в ней по Голливуду и его арестовали. Это был уже второй арест за угон. Стокса отправили в силморскую детскую колонию на шесть месяцев. По отбытии срока суд вернул его к родителям. Хотя он звонил Блейлокам и даже изредка наведывался к ним в Лорел-каньон, вскоре они потеряли контакт с этим мальчиком.

Когда Блейлок вышел из комнаты, Босх приготовился к неловкому молчанию с Одри. Но она заговорила с ним.

— Из наших детей двенадцать окончили колледж, — сказала она. — Двое поступили на военную службу. Один пошел по стопам Дона в пожарную охрану. Работает в Долине. — Одри кивнула Босху и продолжила: — Мы никогда не считали себя совершенно удачливыми с детьми. Заботились мы о них как могли. Иногда обстоятельства, суды или органы по делам несовершеннолетних не давали нам помочь ребенку. Случай с Джонни — один из таких. Он допустил ошибку, и получилось так, будто виноваты мы. Его забрали от нас... до того, как мы смогли ему помочь. Вы как будто уже знаете о нем. Разговаривали с ним?