И как только я это понял, то даже рассмеялся — громко, искренне, звонко.

Мой смех, судя по всему, стал для находящегося неподалеку Георгия настолько неожиданным, что он с интересом повернулся ко мне. Я попробовал было заговорить, но вместо этого получилось лишь невнятное хриплое шипение.

— Смех без приичны не признак большого ума, знаешь ли, — сообщил между тем мне Георгий доверительным тоном. И сделал неуловимое движение. Надо же, это не у меня с голосом проблемы, это он простеньким конструктом меня права голоса решил. А я и не замечал даже.

— Почему это без причины? — искренне удивился я, вновь обретя возможность говорить.

— Твое положение к смеху, мягко говоря, не располагает. Это же очевидно.

— О, друг Горацио, есть на свете вещи, что и не снились нашим мудрецам. Я тут анекдот вспомнил, просто убойный. Хочешь расскажу?

Георгий, после того как я обратился к нему на «ты», едва заметно поморщился. Но пресекать столь явное манкирование субординацией не стал. Я же, не дожидаясь разрешения, начал рассказывать.

— Сидит ковбой в салуне, и вдруг случайно проливает виски на соседа, реально большого парня. Мне пи… мне конец, так скажем, думает ковбой, глядя на агрессивно поворачивающегося к нему бугая. Нет, говорит ковбою внутренний голос — разбей этому парню бутылку виски об голову. Ковбой бьет ему бутылку об голову, бугай падает…

Я сделал паузу. Георгий, на удивление, не выказывал никакого нетерпения, внимательно меня рассматривая. Я же, запрещая себе думать о том, что Ольга должна меня отслеживать по маяку, продолжил тянуть время.

— …из-за соседнего стола встают пятеро возмущенных друзей бугая. Теперь мне точно конец — снова думает ковбой. Да нет же! — говорит ему внутренний голос, — выпрыгивай в окно! Ковбой выпрыгнул в окно, подбегает к своему коню и скачет прочь в прерию. Далеко ускакал, начавшаяся погоня остается позади и ковбой было успокоился, как вдруг натыкается на банду индейцев. Вот это точно конец, — думает ковбой. Да ну нет, просто наклони голову влево, — говорит ему внутренний голос. Кобвой наклоняет, и мимо вжикает стрела. Ковбой рвет поводья, скачет, скачет, скачет, скачет, скачет-скачет…

Я смотрел на Георгия, запрещая себе думать об Ольге и метке, Георгий смотрел на меня. По-прежнему безо всякого выражения.

…скачет-скачет, скачет-скачет, уходит от погони, но тут ему навстречу другая группа индейцев. Мне конец — думает ковбой. Нет, просто наклонись как можно ниже — говорит ему внутренний голос. Кобвой наклоняется, и над ним пролетает стразу три томагавка. Ковбой скачет дальше. Скачет-скачет, скачет-скачет, скачет-скачет, скачет, скачет, скачет…

Георгий уже смотрел на меня с неподдельным интересом. Я не чувствовал его ауры, но мне кажется он не совсем идиот и прекрасно понимал, что я сознательно тяну время. Вот только почему-то его это совершенно не беспокоило.

— …скачет-скачет, и вдруг упирается в обрыв. Обе группы индейцев приближаются, берут его в кольцо. С коня слезает вождь и подходит к ковбою. Мне конец — думает ковбой. Нет, не конец! У тебя есть револьвер, застрели вождя! — говорит ему внутренний голос. Бдышь! — ковбой всаживает пулю вождю между глаз, и тот падает замертво. А вот теперь тебе действительно конец, — говорит ковбою внутренний голос.

Рассказав анекдот, я снова громко и весело засмеялся. Георгий, кстати, не отреагировал вообще — не знаю почему, но ведь действительно смешно. Более того, на его лице не дрогнул ни один мускул, и он продолжал внимательно смотреть на меня.

Я же продолжал смеяться. Искренне, чисто и звонко.

Ну да, попал в полную задницу. Но это же не повод грустить, когда можно не грустить. Тем более что вся история моей новой жизни, как оказалось, так удивительно, до безобразия, похожа на историю этого кобвоя.

«А вот теперь нам действительно конец», — эхом повторил внутренний голос.

Насмеявшись, причем искренне, я успокоился.

— Может свет все же выключить? — поинтересовался я.

Георгий щелкнул пальцами, и свет допросной лампы погас. Отлично.

— А где Бергер? — повторил я, полностью справившись с эмоциями и удивительно успокоившись.

— Бергер, Бергер… дался тебе этот Бергер, — неожиданно с чувством произнес Георгий и даже головой покачал. Причем сказал он все это с таким выражением, что я вдруг замер.

Сначала даже не понял, что имел в ввиду Георгий, а вот потом ка-а-ак понял.

— Бергер — это ты? — осенило меня вдруг догадкой.

Ну точно, почему я раньше не догадался? Все же сходится! Свет и Тьма в руках одного оператора, невозможность Георгия выходить в истинный мир, но в то же время наверняка присутствующая в этом нужда…

— Ты всегда такой невоспитанный? — хмыкнул Георгий, наконец обратив внимание на мое полное небрежение манерами.

— Буду я всякую тыхухоль на «вы» называть, — безо всякого почтения парировал я.

Георгий в ответ только поморщился.

— Тяжелое детство, железные игрушки… прикрученные к полу. Но как? Как это было реализовано, с Бергером? Это же невозможно.

— Тебе, помнится, неоднократно такое говорили, — усмехнулся Георгий.

Слова его мне очень не понравились. Потому что фразу «мне часто говорили, что это невозможно», я озвучивал только самым близким людям. Тем, в чье предательство моих интересов в угоду собственным я не верю. Но кроме того, мне самому эту фразу озвучивали весьма влиятельные люди — что конечно не так плохо, но тоже очень неприятно. Если, конечно, Георгий сейчас намекает именно на это.

— Розу владения в гимназии проходил? — спросил вдруг он.

Мне кстати нравилось, что Георгий поддерживает разговор. Сейчас не просто каждая секунда, каждый миг ценнее золота в невероятное количество раз. Складывающиеся одно за другим в секунды мгновения — мой шанс на то, чтобы все же выбраться из этой не очень приятной ситуации. Чтобы ситуация окончательно не превратилась в «…а вот теперь действительно конец».

— Новое направление? — параллельно этим мыслям вспомнил я пустые, еще не классифицированные пути в универсальной магии. — Анимализм? Метаморфизм? Оборотничество?

Негромкий смех, раздавшийся с другой стороны, заставил меня вздрогнуть. Обернувшись, поморщившись от касания мокрого от крови затылка о камень, я увидел подходящего графа Бергера.

Так.

Бергер здесь. Но ведь я видел по лицу Георгия, что прав в своем предположении, что именно он был под личиной Бергера.

— Много у тебя коллег, которые выбрали ментальную магию в связке с темными искусствами? — поинтересовался вдруг Георгий.

— Есть парочка, — повернул я голову обратно к нему. И вновь поморщился от касания камня разбитым затылком.

— Так и в чем тогда вопрос? — Георгий только руками развел.

— Это аналог подселения Спящего? — начал понемногу догадываться я. — Спящий разум в чужом теле… только на время?