– Это еще почему?!

– Имейте благодарность в сердце, ваше высокородие! Юный колошский воин мог вас на кусочки порезать, а он вам жизнь подарил. Нганук отважен, но беден. Это его приз, его богатство! Может, вы друзьями со временем станете!

– Как, говоришь, его кличут?

– Нганук. Он из клана киксади, из рода Бобра. Точнее, он и есть бобр – последний мужчина в роду.

– Нганук, говоришь… Пафнутий это! Александров! Крестник мой… Пригрел змееныша!

– Будет вам, Александр Андреевич! Сами виноваты: он же анъяди – дворянской крови по-нашему, а вы его в неволю, в позор! Однако ж смог он через спесь свою переступить, простил как бы. А вы что же?

Правитель, обиженно засопел. Однако долго думать я ему не дал:

– Ваше высокородие, однако ж, баркас к берегу правит! Что приказать изволите?

* * *

В баркасе я не мог налюбоваться на российских матросов – молодцы как на подбор! Собственно говоря, так оно и было – без «как». По литературным данным мне было известно, что в первое наше кругосветное плавание матросов набирали исключительно из добровольцев. Таковых оказалось много, и у командования был богатый выбор. Темно-зеленые мундиры со стоячими воротниками, панталоны того же цвета, короткие сапоги и круглые шляпы – я гадал, их специально вырядили, или они всегда так ходят? Командовал ими лейтенант – тоже весь в зеленом, но с погонами, обшитыми узким золотым позументом.

Сам же я, наверное, выглядел как самый раздикарский дикарь. Правда, кирасу и спасжилет я с себя снял и прикрыл телеса индейским плащом-накидкой. Однако гребцы таращили на меня глаза и временами торопливо крестились.

Командир баркаса – лейтенант Арбузов – прекрасно знал, кто такой Александр Баранов, хотя знаком с ним, конечно не был. Он вполне галантно заявил, что просто счастлив первым из экипажа «Невы» приветствовать знаменитого правителя Русской Америки. Баранов ответил сдержанно и с достоинством – коллежский советник все-таки! От немедленного визита к Лисянскому он отказался и потребовал, чтобы его сначала доставили на компанейский бриг «Екатерина». Сие судно маячило аж на той стороне залива, однако лейтенант не возражал.

Мы были почти у цели, когда на входе в залив показалось небольшое судно под парусом. Вскоре можно стало различить возле него россыпь байдарок. Из разговора начальников я уяснил, то это подходит та самая партия, из которой мы увели правителя. Встречаться с этими промышленниками в мои планы никак не входило, и я обратился к Баранову – тоненьким голоском по-русски:

– Александр Андреевич, не сочтите за труд, прикажите (!) господину лейтенанту доставить меня на «Неву». Душа моя жаждет общения с цивилизованными людьми! А дорогой я вздремну…

Полюбовавшись эффектом, который эта речь произвела на присутствующих, я еще раз сладко зевнул и, свернувшись на банке калачиком, с головой накрылся плащом. Собственно говоря, это было проделано, чтобы не «светиться» перед командой самодельного компанейского «брига». Я собирался лежать в полной боевой готовности, сжимая рукоятку кинжала. Однако почти сразу уснул по-настоящему – вырубился, так сказать…

Проснулся я от того, что борт баркаса мерно шкрябал о борт шлюпа, а рядом несколько матросов шепотом обсуждали, что делать с «ентой абизьяной». Предложения были такие: оставить как есть, поднять на талях или, в крайнем случае, разбудить. Последний вариант, похоже, никому не нравился.

«Как это мило! – подумал я и пощупал амулет на лбу. – Нашел, чем заниматься в прошлом! Однако местные тоже хороши: связать не удосужились, кинжал не забрали». Я кое-как встал и, не обращая внимания на матросов, вдумчиво помочился за борт.

Надо было лезть на корабль, но что делать со снаряжением? Неизвестно же, как там меня встретят… На всякий случай я решил рюкзак и кирасу оставить в баркасе – потом заберу, если все будет в порядке.

В разных местах палубы копошились нижние чины, а близ носа у фальшборта стоял красавец мужчина и смотрел на берег в подзорную трубу. Был он в темно-зеленом мундире с высоким стоячим воротником, двумя рядами золотых пуговиц и шитыми золотом якорями на нарукавных клапанцах. На левом плече его поблескивал золотой погон капитан-лейтенанта, а на голове красовалась черная двуугольная шляпа с кокардой из черно-оранжевой ленты и золотой петлицей. Я еще раз подивился человеколюбию дизайнера, придумавшего эти воротники на мундирах: попробуй-ка жить и функционировать в таком ошейнике! И, главное, зачем?! Чтоб клиент голову выше держал, да?

Лисянский, похоже, меня заметил, но от трубы не оторвался. Надо полагать потому, что не знал, как со мной обходиться. Ему, конечно, донесли, что этот звероподобный колош прекрасно говорит по-русски, но что дальше? Значит, первый ход за мной. Ну, язык-голова, не подведи!

– Счастлив приветствовать господина капитана первого российского кругосветного плавания на борту его судна! – выговорил я одним духом на старинном варианте английского языка – с кембриджским акцентом, разумеется.

Лисянский опустил трубу, и некоторое время таращился на меня, слегка отвесив челюсть.

– С кем имею честь?..

– Позвольте представиться: Дуболомов Иван Петрович, бывший студент Кембриджского университета, а ныне торговый агент компании «Свенсон и К», – бойко оттарабанил я и вспомнил, что у него уже есть некоторый опыт общения с одичавшими европейцами. – Пусть вас не шокирует моя внешность, господин капитан-лейтенант. Это есть наследие моих предков и результат долгого пребывания среди народов диких и культуры не знающих!

– Рад познакомиться, господин агент, – довольно холодно проговорил Лисянский по-русски. – Как торговля? Почем нынче английские ружья?

– Вы меня не так поняли, Юрий Федорович! – прижал я руки к груди. – Я ничем не торгую. У меня было немного товаров, я их раздал в качестве подарков местной знати. У меня совсем другие задачи!

– Это какие же? – нахмурился офицер.

– Наверное, следует рассказать мою историю с начала. Как отпрыск старинного рода сибирских дворян, в отрочестве я был направлен для обучения в стольный град Санкт-Петербург. Позже переехал в Англию, где обучался медицинским, историческим и философским наукам. Однако отсутствие средств не позволило мне закончить курс. Зная мой интерес к жизни диких народов, господин Свенсон предложил мне отправиться на архипелаг Александра с одним из торговых кораблей. Его интересует здешняя пушная торговля, целесообразность вложения средств в создание факторий на этих островах.

– Вот как! – вскинул бровь Лисянский. – Фактории, говорите?! А известно ли господину Свенсону, что это – земля российского владения?

– Да-да, господин капитан-лейтенант, конечно, известно, – заверил я, совсем не будучи в этом уверен. – Кроме прочего, мне поручено обсудить вопросы организации торговых баз с руководством русских промышленников. Господин Свенсон, глядя из Лондона, не усмотрел серьезных препятствий для делового сотрудничества. Впрочем, по-моему, необходимость в этом отпала.