4. Создание контента. Не все доходят до этого этапа, так как уже на третьем проявляются поведенческие особенности, которые окружающим трудно проигнорировать. Однако те, кто глубоко погружается в шок-контент, со временем принимают такое поведение как типичное. Они начинают искать способы и возможности реализации деструктивного поведения.

Шок-контент может присутствовать в жизни человека в небольших количествах, например в виде фильмов ужасов или рекламы, основанной на приеме «Шок! Посмотри, что произошло…». В таком случае шок-контент может оказать незначительное воздействие без существенных последствий (но это неточно).

Несмотря на ограничительные меры, шок-контент всё ещё существует, причём не только в Сети, но и в поп-культуре, СМИ и рекламе.

* https://minjust.gov.ru/ru/documents/7822/

** http://www.fsb.ru/fsb/npd/terror.htm

*** https://minjust.gov.ru/ru/extremist-materials/

В таблице перечислены довольно очевидные правила. Они должны действовать в Интернете так же, как и в обычной жизни. Здесь невозможен компромисс типа «здесь мы не переходим на опасную сторону улицы и стараемся научить детей не глядеть на витрины публичных домов и секс-шопов». Нельзя складывать мусор на одной стороне улицы и рассчитывать, что на другой стороне будет чисто и комфортно.

К сожалению, зачистка Рунета от мусора и грязи пока находится в начальной стадии.

Плохой, опасный, токсичный контент в Сети не вырастает сам по себе, как сорняк. Как и мусор на городских улицах не растёт на асфальте, газонах, земле – его бросают под ноги граждане. А убирают власти.

В Интернете токсичного цифрового мусора больше, но его почти никто не убирает. При этом вал вредного контента, с рёвом несущийся сквозь нашу цифровую реальность, – хуже мусора, потому что бо́льшую его часть создают и разбрасывают специально, чего с мусором почти не бывает. Мусор в Интернете – рукотворный.

Это значит, что основная проблема цифровой среды – большое количество опасных и вредных сущностей, которые загрязняют среду намеренно, целенаправленно.

Всякий, кто воспитывал детей или хотя бы наблюдал за детскими коллективами, мог заметить, что дети, собравшиеся на детской площадке, в спортивной секции, во дворе, за гаражами или ещё в каком-то месте, где они предоставлены сами себе, довольно часто формируют такую социальную структуру, в которой выделяются один или несколько изгоев, а также малая психологическая группа, которая «дружит против» этих изгоев, преследует, травит, стигматизирует их.

Наиболее часто в такие группы «дружим против» почему-то объединяются девочки 7–15 лет. Они убегают от девочки-изгоя, дразнят её, не дают игрушки, не берут в игры, смеются за спиной, ябедничают на неё взрослым (часто выдумывая гадости).

Этот процесс выделения «последнего» настолько автоматический и рефлекторный, а социально-психологическая игра в отчуждение настолько привычная и распространённая, что совершенно неважно, по какой причине, почему конкретно кого-то назначают изгоем.

Изгой просто должен быть, поэтому часто его выбирают, как говорят психологи, «по пятну» – не из нашей школы, новичок, не так одет, не так причёсан, ковыряет в носу, много спорит, говорит с акцентом, не той национальности, не того социального положения, не имеет смартфона, не знает жаргона тусовки и т. п.

В Сети же социальная игра «пни изгоя» превращается в полноценную травлю.

Чем травля отличается от обычных оскорблений и угроз? В отличие от стандартной ругани и пикировок в Сети, травля систематична и продолжительна. Как правило, травля – занятие массовое, в нём участвуют несколько пользователей.

В некоторых случаях зачинщиком может быть и одиночный, но упорный преследователь, но чаще в неё вовлечено несколько участников. Травля – это организованный процесс, вне зависимости от того, координируется ли он единым «центром управления» или же образуется стихийно в результате деятельности самоорганизующихся групп.

Травля может принимать разные формы – это могут быть ругательства, оскорбления, высмеивание, публикация интимных фото и видео, преследование оскорбительными комментариями о внешности и т. п. Травля в Сети имеет ряд существенных отличий от травли в физическом мире.

■ Безнаказанность. В Сети в отличие от «реального мира» сетевой агрессор испытывает чувство безответственности (нередко ложной): он не находится вблизи жертвы, может быть вообще анонимен и т. п. Травля в коридоре или классе может прекратиться, если жертва даст отпор, защитят одноклассники или вмешается учитель, а в Сети она может продолжаться бесконечно. Это создаёт ощущение безнаказанности.

■ Нет естественного сопротивления. Агрессор в Сети обычно не чувствует границ для своего давления на жертву – он не распознаёт эмоций или сопротивления жертвы. Это позволяет сетевой травле заходить гораздо дальше.

■ Травля 24/7. В отличие от обычного давления и травли в реальности, травля в интернет-пространстве – непрерывная. В обычном мире можно разорвать дистанцию – уйти из школы, со двора домой, спрятаться. А в Сети, по сути, спрятаться нельзя – жертва доступна для агрессии круглые сутки. Даже если жертва решит больше не отвечать – сообщения всё равно будут поступать. И обсуждение вбросов среди «френдов» будет продолжаться.

На настоящий «разрыв дистанции» (удалить аккаунт, перестать читать форум) подростки, особенно со сформированной цифровой зависимостью, обычно неспособны.