– Не надо, Малечка. Боливар не вынесет двоих.

– А кто такой Боливар?

И разговор свернул в сторону рассказов О. Генри, сразу став серьезным и поучительным.

Мария-Элена Домбрийская

– Ранен?!

Салфетка полетела в одну сторону, вилка – в другую. Матильда выскочила из-за стола и помчалась бы в конюшню – перехватила Мария-Элена.

«Тильда! Стой, ты с ума сошла?!»

«Я ему сейчас голову оторву!»

«Тильда! Тебя во дворец не пустят!»

«Домбрийскую?»

«Во время заговора?»

Астон Ардонский, принесший интересные известия, не ожидал такой реакции. Так и сидел с открытым ртом. Мария-Элена усмехнулась, взяла себя в руки и уселась обратно за стол.

– Простите, друзья. Перенервничала.

– Малена, разве вы знакомы с маркизом? – искренне удивился Динон.

Матильда подумала, что до отца ему расти, расти и не вырасти. Балбес!

– Динон, я же вчера говорила. Маркиз Торнейский – один из моих вероятных женихов. И рисковать собой, не познакомившись с невестой, – отвратительная безответственность. Просто недопустимая. Мамусик, вы не переживайте. У меня еще двое запасных.

Лорена скрипнула зубами, бросила на стол салфетку и вышла вон из столовой. А Астон Ардонский продолжил просвещать слушателей.

Как оказалось, вчера маркиз Торнейский занял дворец своими войсками. Гвардия подчинилась ему, а ночью подошли еще два полка и окружили столицу.

Все это было сделано не просто так. Сегодня с утра его величество сделал заявление.

Народу было объявлено, что маркиз Торнейский раскрыл заговор против короны. Ну, дело житейское, при каждом короле кто-то да «заговаривается».

И даже то, что пострадал его высочество принц Найджел, никого не удивило. Ес-тес-твен-но! А в кого еще бить заговорщикам? Только в наследника престола.

Травили и короля, и принца. Но если королю давали нечто, разрушающее тело (и глядя на короля, в это легко верилось), то принцу подливали дурманящий настой.

Из грибов каких-то… вслед за королем выступил архон Реонар, призвав народ к борьбе с… как же он это назвал? Натики? Котики? А, наркотики! Оказывается, есть такие вредные вещества, вот их и подсыпали несчастному Найджелу, отчего он начал сходить с ума. И оправится ли – одним богам ведомо. Но скорее всего – нет.

Под это дело арестовано несколько курительных, а их хозяева выставлены в специальных клетках на площади. Каждый день они будут курить свою дрянь, за ними следить будут, их кормить будут, а еще – люди будут ходить и смотреть, что с ними произойдет. И какой смертью они помрут.

Ой, недобрая это будет кончина.

Герцогесса только порадовалась такому обороту.

Еще арестованы несколько благородных семейств, досталось и главе департамента Дознания – чего он тут ушами хлопает, его не за лопоушие на службе держат, но точно пока никто ничего не знает. Вроде как канцлер постарался…

Матильда подумала, что у нее очень умный супруг. Отвлекающий маневр был выполнен безукоризненно. Наркоторговцев не жалко, поделом тварям. Пусть свое зелье ложками жрут, пока не подохнут, туда им и дорога. А остальное…

Да, заговор. Но какой-то смутный, невнятный, и ни слова про то, что его высочество решил травануть его величество. Это хорошо.

– Теперь Найджел должен жениться и родить сына. Ему самому дорога к трону заказана, а вот его детям – нет, – подсказала Малена.

Жениться, родить сына, воспитать сына… лет двадцать навскидку?

Если Рида назначат регентом, это хорошо. Лучше уж конечный срок, чем бесконечная пытка. Остается самый пустяк – воспитать приличного короля. Ну что…

По бабушки-Майиному принципу, классическому такому…

Будешь учиться? Нет? А крапивой по заднице? Нет? Тогда будешь учиться.

Альтернатива? Такого матерного слова в моем присутствии попрошу не употреблять. А то тоже крапивой. Интересно, а во дворце она растет? Или в окрестностях?

«Крапивой?»

«Розга тоже неплохое орудие воспитания, – уверила подругу Матильда. – И нет, я не садистка. Бабушка искренне считала, что у некоторых людей работает только спинной мозг, а как до него еще достучаться? Ремнем-с».

«А головной?»

«Посмотри на мою мамашу. Ты уверена, что там вообще есть мозг?»

«Костный, разве что? – задумалась Мария-Элена. – А ее крапивой – не?»

«Ее – не. Бабушка работала, времени ребенку уделяла мало, вот и получилось черт знает что».

«Понятно».

Девушки переговаривались, слушали графа Ардонского и думали, что Рид удачно женился. А как вовремя…

На него в ближайшее время такая охота должна была начаться, хоть на дерево лезь и ногами отпихивайся. Так и то, самая удачливая охотница его вместе с деревом утащит и под ним же изнасилует, чтобы не удрал.

Вот что значит – государственный склад ума. Даже если по любви, все равно – все на пользу делу. Очень удачный муж.

* * *

В своих покоях тигрицей расхаживала по комнатам Лорена Домбрийская. Ее даже боль в ноге не останавливала.

«Стерва такая, тварь, сучка малолетняя…»

Мысль о том, что она сама отправила Малену в монастырь, что она хотела попользоваться герцогессой и убить ее… Это Лорене и в голову не приходило.

Она сражалась за лучшую жизнь для себя, любимой, и ей кто-то посмел помешать. И что с того, что жизнь была бы за чужой счет? Так ведь у всех! Рви, хватай, кусай, выгрызай свое из глотки…

А что теперь?

Малена переиграла ее по всем пунктам. Силанта в монастыре, Дорак стал подозрительно равнодушен, Лоран в лечебнице для сумасшедших… что остается Лорене?

Только одно.

Месть.

Всего Мария-Элена предусмотреть не в состоянии, и мести разозленной женщины – тоже. Пальцы Лорены скрючились, словно хищные птичьи когти.

Она отомстит за себя, за дочь, за брата… о, как она отомстит!

«Берегись, маленькая дрянь, ты еще сильно пожалеешь, что встала на моем пути!»

Рид, маркиз Торнейский

Во дворце, в королевских покоях, царило похоронное настроение.

Тошно было всем. Не просто тошно – гадко, паскудно и мерзко. А от того, что они собирались сделать, – вдвойне.

Вчера уже прошли основные допросы, Барист трудился как пчела и сейчас лежал в кресле, разбитый, глотающий бодрящие настои. И все равно мешки под глазами у него были такие – хоть осла прячь. К нему никто не придирался.

Сидеть в присутствии короля – это привилегия, но те, кто был сюда допущен, ее полностью заслужили.