И потянула из тела смертельное колдовство.

Черный дым замер, прервал свое движение в венах мага, остановился, будто в раздумьях, и… нехотя последовал за ладонью вверх.

Финеас хрипло выдохнул. Огонь, терзавший его целую вечность, начал утихать. Лепесток за лепестком вытекал он из пор, а его место занимали прохладные живительные струи. Спустя минуту рассеялась пелена во взоре, Финеас попробовал встать.

– Лежи, – приказала эльфийка властно. – Еще не все.

Она стряхнула с кончиков пальцев смолистую муть и вновь приложила их к груди мага. Свежий бриз пронесся по жилам, восстанавливая раненое и сожженное. Сколько прошло времени, Финеас не знал, но, когда Исилвен осторожно убрала руку, понял, что жив. Пламя больше не жгло его, ни одного черного сгустка не осталось на коже.

Он оперся на локти, приподнимаясь. Исилвен улыбнулась – снова другая, робкая, еще не верящая – и покачнулась, теряя сознание. Финеас подхватил ее, прижал к себе так тесно, словно она могла вдруг исчезнуть. Очнись, Исилвен, очнись, сейчас нельзя поддаваться слабости. Глубоко вздохнув, девушка открыла глаза.

– Ты… как? – спросили они одновременно.

Эльфийка выпрямилась, посмотрела на мага, а потом обхватила обеими руками, прижимаясь щекой к щеке.

– Я ведь думала, что ты… что я… что уже поздно.

Финеас провел ладонью по растрепавшимся волосам Перворожденной.

– Тебе удалось. Не знаю как, но удалось, – тихо сказал он.

– Я сама не знаю. Никогда раньше такого не делала. Это же магическая рана, да еще Хаос.

Чуть отстранившись, Финеас коснулся лица девушки. Губы эльфийки пылали темным вином. Теперь или никогда…

Оглушающий грохот накрыл долину, пыльный вал прокатился от реки по всему полю. Маг и девушка обернулись.

Центром бури являлся низкий пригорок, на котором, как недвижимый каменный идол, стоял брандеец. Глаза его метали молнии, аспидная борода развевалась по ветру. Он был далеко, но магическое зрение подсказывало Финеасу, что черному колдуну приходится несладко. Заклятие хединитов задело его слишком сильно, добавили увечий и эльфийские стрелы. Сколько бы энергии Зафир ни высосал из своих жертв, он не бог, а значит, мощь его не безгранична.

Эльфы и маги, догнавшие своего противника, но сметенные натиском урагана, медленно поднимались, готовясь напасть снова. У брандейца от злости играли желваки на скулах. Рядом стоял высокий воин с бритой головой, кожей землистого цвета и неровно срезанными ушами. Доспехи сидели на нем как влитые, и только шлем воин держал под мышкой, отчего-то не спеша надеть.

– Так вот какой этот Хессанор, – вполголоса произнес Финеас, поднимаясь. – Что ж, он вовремя показался. Займемся и им тоже.

Маг протянул Исилвен руку и вздрогнул. Лицо эльфийки казалось белее погребальных пелен, объятый паникой взгляд Перворожденной неотрывно следил за мощной фигурой в доспехах. Глаза до рези изучали каждый жест, каждый взмах и поворот головы.

– Анарвэ… – прошептала она, прижимая ладонь ко рту.

* * *

Первый толчок был слабым. Никто, кроме мэтра Арнвида, его не почувствовал, да и он застыл лишь на мгновение, уповая на то, что ему померещилось. Зато второй ощутили все. Вздыбилась земля, сбивая с ног магов, рассыпался костер, который они сложили для павших. Дрожь промчалась неровными волнами, выкорчевывая тонкие деревца и подкидывая в воздух песок и камни. Не найдя никакой опоры, люди повалились друг на друга – кто-то закричал, кто-то даже не понял, что произошло.

Лес и скалы трясло несколько секунд, а затем все прекратилось, словно и не было. На алтарной поляне воцарилась тишина.

С кряхтением и стонами маги принялись вставать и ощупывать кости – целы, нет? Идрис выполз из-под орочьего трупа, который швырнула на него разбушевавшаяся стихия; заскрипев зубами, ухватился за плечо: похоже, ключице каюк. Мэтр Арнвид прислонился к сосне, пытаясь отдышаться.

– Эй! – Забыв о ключице, варяг вскочил на ноги и кинулся к жертвеннику. – Мэтр, он ушел!

– Кто?

Чародей с усилием сконцентрировал взгляд на алтаре.

– Тот колдун усатый с амулетом. Его нигде нет.

– А, раздери его Хаос, – мэтр досадливо стукнул кулаком по колену. – Не зря он, значит, за талисман свой держался, артефакт не истощился, как мы думали.

– Искать его?

Маг покачал головой:

– В таком состоянии? Нет. Да и есть дело поважнее.

Идрис нахмурился:

– Это было не простое землетрясение?

– Не простое, – мрачно отозвался Арнвид. – Все целы?

Он повернулся к товарищам.

Их осталось так мало. Трое магов и двое ратников, включая северянина. Рядом переминался с ноги на ногу, не решаясь подойти, здоровый мужик, один из тех пленников, кто не побоялся взять меч и присоединиться к хединитам.

– Более или менее, – откликнулся за всех темнокожий маг, потирая ссадину на лбу.

– «Зеркало Хедина»… – вздохнул мэтр. – Сумеем?

– У нас есть выбор?

Идрис застыл в благоговении. На его глазах чародеи собирались воспользоваться тайной волшбой. Заклятием, переданным когда-то ордену самим подмастерьем Новых богов. Сотворить его можно было и в одиночку, но чем больше магов, тем сильнее оно действовало и тем большее пространство можно было им охватить.

Начертив на земле треугольник, мэтр Арнвид встал в один из его углов, снял с шеи и положил перед собой амулет с соколом. То же проделали и остальные, выкладывая артефакты себе под ноги.

– Идрис, вам с воинами лучше отойти, – бросил главный чародей.

Люди повиновались.

Сложив ладони в причудливом знаке, маги некоторое время стояли молча, а потом – сначала негромко, но все слышнее принялись сплетать вязь из истинных слов. Лишь такие слова, накрепко связанные с не имеющим преград разумом, могли взволновать колдовские потоки и заставить их служить смертным.

Из амулетов потянулись вверх дымные струи. Смешиваясь, они рисовали в центре треугольника зыбкий, нечеткий овал. Мэтр Арнвид разомкнул ладони и провел рукой по облачному «зеркалу». Нет, оно не показывало волшебных картинок, увидеть искомое можно было только внутренним взором – пережить, испытать, разгадать смутные видения, таящиеся в его глубине.

Ждать пришлось долго. Идрис не выдержал, присел под деревом, позволил Тельману, оставшемуся в живых соратнику, наложить ему странную повязку из двух скрученных в жгуты тряпичных колец, стянутых за спиной.

– Самое оно, ага, – проворчал Идрис, не в силах пошевелить плечом.

– Оно и есть, – бесцеремонно ответил ратник. – Меня так же лечили. Теперь еще месяца два заживать будет.

Варягу отчего-то сразу припомнилось множество красивых, цветистых фраз, но озвучил он лишь половину из них.