– Ну хватит! – оборвала я стенания Фебы. –Понятно. Деньги ты не украдешь, а за одеждой пошла. Все равно, мол, еевыбросят, так?

– Да, – закивала горничная. – Свет зажигатьпобоялась, ползла по дому в темноте, а в гардеробной у Эммы окон нет, я тамлампочки включила, ну и стала мерить. И тут… слышу: ш-ш-ш-топ-топ-топ-ж-ж-ж…

Я внимательно слушала горничную.

Девица подумала, что на виллу явился призракхозяйки. Феба в ужасе погасила свет, вжалась в полки, и тут… Дверь вгардеробную тихо приоткрылась, в комнату проник луч карманного фонарика. Фебазажмурилась. Привидение, сопя, стало рыться в ботиночнице. Похоже, покойнаязадумала забрать туфли. Горничная стояла ни жива ни мертва. Полоска светадернулась, что-то ледяное коснулось руки девушки, Феба заорала. Призраквзвизгнул и кинулся прочь.

Собственно говоря, это все. Спустя некотороевремя горничная, еле-еле передвигая ноги, вышла в спальню, потом выползла вкоридор, чихнула и услышала снизу угрожающий крик про полицию, которая засела всаду. После всего пережитого это было уж слишком, Феба впрыгнула назад вкомнату, вжалась в крохотную нишу и почти потеряла сознание.

– Ну и дура же ты! – не выдержала я. – Никакихпривидений и в помине не было, в особняк влез вор!

– Да? – нахохлилась Феба. – И чего он хотел?

– Отличный вопрос. Пожарить яичницу!

– В гардеробной? – разинула рот дурочка.

– Давай осмотрим дом, – приказала я, – давнимательно, проверим, не пропало ли чего.

– Боюсь, – опять стала идиотничать Феба.

– Пошли! – решительно сказала я. – Но сначалаосмотри кухню. Здесь все на местах?

– Чего тут тырить? – скривилась горничная. –Сковородки?

– Ладно, двинемся по комнатам, – передумала я.

Спустя полтора часа у меня заболела голова.Вилла была набита безделушками, фарфоровыми вазами, изделиями из серебра,бронзы и стекла. Я была совершенно растерянна: вон та фруктовница, на вид оченьтяжелая, а на самом деле легкая, как кусок фольги, она серебряная или издругого материала? Какова стоимость плошки, где лежат мандарины? Сто рублей илисто тысяч евро? А надтреснутая чашка, стоящая в буфете на почетном месте, этобесценный антиквариат, личная посуда Людовика XIV, которую легко продать нааукционе за целое состояние, или пустяк за три копейки, который дорог хозяйкекак память о детстве?

– Вроде он ничего не спер, – протянула Феба,когда мы вошли в кабинет. – В столовой и гостиной безделушки целы, правда, всехмне не упомнить. А в рабочую комнату меня не пускали. Понятия не имею, чего тамимелось.

Я подошла к книжным полкам и увидела междуними довольно широкое пространство. Странным образом в помещении, где никтодавно не бывал, табаком пахло еще сильней, чем в гостиной.

– Что тут стояло? – спросила я.

– Где? – удивилась Феба.

– Видишь ковер на полу?

– Конечно.

– Он отличного качества, шелковый, практическивечный, дорогой. Но есть одна проблема, – говорила я, разглядывая покрытие, – поставишьстол или кресло, и останутся вмятины. Шерстяной ворс легко выпрямляется, ашелковый – нет. И что отсюда убрали? Очень необычный предмет! Раз, два… Кучаножек! И они стояли – зигзагом. На диван непохоже, на стол тоже… Кресло? Ну ужнет! Зачем оно вору? И у стены еще стояло что-то довольно большое, видишь приятпрямоугольник сантиметров восемьдесят на метр семьдесят. Там что было?

– Может, тумба дорогущая, – предположила Феба.– Вот вор ее и спер!

– В доме полно ценных вещей значительноменьшего размера, – протянула я, – грабителю незачем привлекать к себевнимание. Представь, ночью по Флоридосу бежит мужчина и тащит на горбу… комод.Да его первый же полицейский остановит! Лучше сунуть в карман статуэтку илипару серебряных бокалов. В конце концов, можно взять ноутбук. Вон он на столележит, кстати…

Я подошла к изящному секретеру и включилакомпьютер. Так и думала: он запаролен. Мне не взломать защиту.

– Тут исчезли книжные полки! – вдруг воскликнулаФеба.

– Шутишь…

– Нет, точно, – занервничала горничная. – Ясюда один раз зашла и вот здесь встала, у противоположной стены. Смотри, тамстеллажи сплошняком идут.

Феба кинулась к полкам.

– Ну, точно! Я еще вытащила том с названием«Преступная любовь» и подумала: наверное, интересный роман. Хотела полистать, атут Эмма влетела и заорала… Вау!

– Что такое? Объясни.

Феба повернулась спиной к полкам и указалапальцем в нишу, около которой находилась я.

– Тут были шкафы, – заявила она, – тоже скнигами. И зеркало висело.

– Зеркало? Где? – удивилась я.

– На стене. Между темно-бордовыми томами.Только… кажется… полки ниже висели, чем остальные, таким уступчиком, – замахаларуками Феба. – Вроде так: вверх – вниз – зеркало – вниз – вверх.

– Ошибаешься, – покачала я головой.

– Нет, я хорошо помню, – настаивала Феба.

– Стена чистая.

– С чего ей грязной быть? – спросилагорничная.

– Нет следов от креплений, краска нигде непотерта. Здесь ничего не висело.

– Были книги!

– Ты что-то путаешь.

– Нет! Еще зеркало висело.

– Тем более!

– Я посмотрела в него, хотела волосыпоправить, и как раз Эмма влетела, – упорно твердила одно и то же Феба.

Если спор зашел в тупик, прекратить его долженнаиболее умный из собеседников.

– Ладно, давай поднимемся на второй этаж, –предложила я.

– Ножки, – ткнула пальцем в ковер Феба. –Полки не висели, а стояли, и между ними было зеркало.

– Понятно. Нам надо еще оглядеть спальнинаверху.

– А, сообразила… – не успокаивалась Феба.

– Что еще? – спросила я и пошла к двери.

– Вспомнила! – торжествующе объявилагорничная. – Все книги стояли в ряд, а шкафы с зеркалом были выдвинуты, за ниминиша имелась.

– Предположим, ты права.

– Я стопудово не ошибаюсь, и ты сама следы отножек заметила! – уперлась Феба.