Луша охнула. Гремлун ухватил себя за лоб рукой и взвыл. У него на лбу вырос большой рог, как у носорога. Все тело покрывала густая длинная шерсть. Лишь ладони и лоб были свободны от волос.

– Свад… Ты как? – несмело спросил Артем. Гремлун повернул к нему красные, яростно горящие злобой глаза.

– А как ты сам думаешь? – хриплым, не своим голосом произнес гремлун и ухватил блокнот. Луша снова охнула, и гремлун повернул голову к ней. Девушка увидела изменившийся облик жениха, икнула, закатила глаза и потеряла сознание. Медленно сползла по спинке дивана на сиденье. Свад отвернулся и размашисто стал что-то чертить в блокноте, периодически почесывая рог и по-собачьи тело, словно гонял блох. Артем не выдержал испытания, выпавшего на его долю, и залпом допил свой вискарь. Полегчало. Пришло успокоение и понимание, что Свад справится.

«Прямо таки демон», – подумал он с легким головокружением в голове, разглядывая гремлуна.

Наконец гремлун упер тяжелый взгляд на Артема. Тот даже отстранился от стола.

– Нужно немного кислоты, – проскрипел Свад глухим надтреснутым голосом. Слез со стула и стал копаться в нарезке соломы. Взял несколько штук, понюхал и рассеяно произнес, – пойдет. – Сел на место и толкнул блокнот к Артему.

– Читай, – уже хриплым, густым басом проговорил он. Артем понял, что у гремлуна происходят странные изменения. Голос менялся, глаза наливались кровью, он бычился и смотрел изподлобья.

Быстро схватил блокнот и отошел от стола, сплел заклинание и произнес:

– Шито… роги… мокус…

Свад покрылся паром, густо облепившим его и скрывшим на несколько секунд от взора Артема. А когда пар рассеялся, на Артема смотрела гремлунка с длинными волосами, большими ресницами, сросшимися бровями и обвислыми усами казацкой красы. Причем волосы с головы спускались ниже пояса. Луша, пришедшая к этому времени в себя, увидела Свада и, в который раз охнув, снова потеряла сознание.

– Почти получилось, – нежным голоском проворковал Свад. Затем вытаращился на Артема и стал откашливаться. Прокашлявшись, он голосом Луши произнес:

– Волосы надо брать не с головы…

Артем икнул и промолчал. Но недолго.

– Свад? – спросил он усиленно корпевшего над блокнотом гремлуна. – У тебя все в порядке?

– В порядке… – мягким девичьим голосом, не поднимая головы, ответил гремлун.

– Я имею в виду там… между ног… – пояснил Артем.

– А что не так?

– Голос у тебя, как у Луши. Ты ничего не потерял?..

– Потерял? Нет, не потерял… Отстань… – капризным визгливым голоском ответил гремлун.

Артем притих, положил голову на скрещенные руки, упертые локтями в стол, и уставился на Свада. Тот немного что-то исправил в записях и пошел будить Лушу.

– Хватит спать, – потрепал он ее по плечу. Девушка очнулась, увидела гремлуна и и захотела снова закатить глаза.

– Луша, не время спать, пошли. Поговорить надо. – Он с силой стащил с дивана ватную и покорную Лушу и потащил ее в коридор.

Вернулись они оттуда минут через пять. Луша, пылая багровыми щеками, прятала глаза от Артема, а Свад подошел к столу, залез на него, положил кулак и что-то зажатое в нем на голову и нежно, но решительно произнес:

– Читай!

– Шито… роги… фокус… – прочитал Артем. Гремлун громко перднул и затрясся. Артем в страхе смотрел на то, что будет. А на столе поднялся и сел странный, помолодевший гремлун. У него были курчавые черные волосы на голове. Такая же короткая курчавая бородка с усами. Из распахнутой на груди рубахи выбивались черные курчавые волосы.

«Блииин! Ну истинный цыган!» – изумленно подумал Артем. Но нашел, что коротышка стал гораздо привлекательнее.

Свад почесал бороду, потом волосатую грудь и своим обыденным голосом произнес;

– Мда… Надо немного подправить….

– Остановись! – От дивана, не успев на него залезть, к гремлуну рванула Луша. – Ты такой стал красавчик, Свадушка. Не надо ничего подправлять…

Артем поддержал девушку.

– Правда, Свад, ты теперь такой мачо…

– Это ты меня сейчас оскорбил? – спросил, кинув неприязненный взгляд на Артема гремлун.

– Нет, Свад, что ты. Я тебя похвалил. У нас на Земле так называли красивых парней…

– Аа. Ну, тогда ладно…

Глава 12

Испытание нового пороха было признано успешным. Все бы казалось, на первый взгляд, складывалось хорошо, но новый облик гремлуна поразил всех, кто его видел. По баронству поползли нездоровые слухи, что это его так знахарка изменила. Если правое крыло крепости, где обосновались дикари, ставшие подданными Артема, не обратили на это внимания, то бабы со всего крестьянского края крепости пошли к знахарке гуртом. И девки, и вдовые, и замужние. То сыночка поправь, кудряшки ему сделай, то девочке ножки выправи. То самой бабе красоту наведи. Не кобенься, говорили ей недовольные отказами бабы. У самой-то вон какие ровные ноги стали. Себя украсила, и нам помоги. Луша отбивалась, как могла.

– Не я это сделала. Он сам, – говорила она, – а ноги мне милорд выправил.

Но приставучие бабы ей не верили. Наконец бабий люд, получив от ворот поворот, движимой злой завистью, ее возненавидел. Бабы шептались у колодца, что она ведьма и это ее рук дело – порча их детишек. Мол, родились они толстыми и пригожими, а она, сучка недоношенная, забрала стать и красоту у ребятни. Взяла себе и поделилась с хахалем своим, коротышкой. А все видели, какой он ранее был урод. Болтали, что у Марьяниной коровы молоко пропало. И это тоже ее рук дело. Вдовая Христоня божилась и, осеняя себя змейкой, шептала, что сама видела голую карлицу, что пила от вымени Марьяниной коровы вместе с любовничком. Ей не верили. Все знали, что вдова не сдержана на язык и любительница прибрехать. Но, пылая злобой, охотно кивали…

Жена Тургана, дородная Василина, высокая и крепкая, под стать мужу, жалилась ему:

– Турган, наша-то знахарка изменилась. Загордилась. Помогать не хочет. Ты бы ее усовестил, что ли. Ну что ей стоит помочь нашим бабам, чай не чужие – и вырастили, и выходили калеку…

Турган, знавший о возникшей проблеме, цыкнул на нее.

– Цыц! Дура, баба. И ты туда же. Сказывала Луша, что не она изменила мастера Свада, а он сам себя изменил, после того как сел на бадью с порохом. Взорвался и изменился…

– Так и я о том же, – не отступала Василина. – Чего наших ребятишек не посадить на этот самый порох? Или нас самих…

– Ну ты и дура! Истинная дура, вот как есть дура. – покачал сокрушенно головой Турган, – смерти хочешь ребятне и бабам.

– Да какой смерти, Турган. Вонючий коротышка не погиб, и наши не погибнут.

– Он не погиб, потому что сильный маг. Я видел его после взрыва. Обгорелый он был… и без волос. Его лечил милорд, а когда подлечил, ушли они с его милостью бароном в подвал и там колдовали…

– Ага! – недоверчиво взвизгнула в гневе жена. – А сказывают, туда Лушка-охальница побежала. Чего она там делала?

– Что надо, то и делала…

– А я тебе скажу! – не унималась Василина. – Это она его поменяла. Там,