усмехнувшись, и продолжил, — умершие в среднем живут двести лет — смотря, какой демон им попадется. Например, носители Бельфегора могут дожить и до трехсот лет, так как он, как правило, дольше всего пребывает в бессознательном состоянии, ибо слишком ленив, чтобы думать о чем-то.

— Умершие могут жить и дольше, — резко сказала Мелори. — Просто ты их уничтожаешь именно в этом возрасте.

Алан взглянул на нее, приподняв бровь.

— Возможно. Но если ты имеешь в виду себя, дорогая Мелори, то замечу, что ты — другой случай. Умерший, доживший до пятисот лет, у которого почти нет проблем с самоконтролем. Ты знаешь, почему я отпустил тебя, после того, как не смог поглотить демоническую силу в тебе? Почему твой демон никак не может освободиться? Что не дает ему это сделать?

— Почему? — спросила она, с надеждой в голосе. — Что со мной не так?

Несколько секунд Алан молчал, смотря на нее, после чего скривил губы в широкой ухмылке и произнес:

— Не скажу.

Надежда в глазах женщины сменилась ненавистью. Она резко сорвалась с места в его сторону, но, сделав два шага, застыла, словно ноги ее были прибиты к полу.

— Ты же знаешь, — Алан подошел к ней в упор, — что не посмеешь ударить первой. Не рискнешь своей безопасностью.

Кулаки Мелори сжались, тело дрожало от злости, глаза полыхали красным, но с места она не двинулась. Мужчина хмыкнул и, повернувшись, зашагал обратно к окну.

— Но одно я скажу точно: твой случай действительно необычный. Такого не случалось никогда, и вряд ли когда-то еще случится. Скоро ты все поймешь, и мне не терпится узнать, что же ты будешь тогда делать.

Я покосилась на Мелори. Она была напряжена, но теперь ее лицо кроме злости выдавало и ее растерянность.

— Но вернемся к нашему рассказу, — произнес Алан, опять поворачиваясь к нам. — Демон, прорвавшийся в мир, может чувствовать как появление любого умершего на Земном шаре, так и его исчезновение, то есть полное уничтожение. В основном в мире появляется по одному умершему раз в два месяца, и исчезает по одному раз в полтора месяца. Это если не считать тех, кого мы поглощаем. И сейчас в мире не так много умерших, как кажется. Если какой-то демон освободился самостоятельно, мы сразу же находим его и забираем силу, но таких случаев раз на сотню, и последний раз это было примерно лет двадцать назад. Обычно мы успеваем поглотить демона до того, как его мощь достигла своего апогея. Нам ведь не нужны конкуренты, — он ухмыльнулся, — мы первые прорвались в мир. Как правило, мы стараемся проследить жизнь каждого умершего в полной мере. Как только человек проживает в виде умершего десять лет, мы являемся к нему, либо извещаем, чтобы он сам явился к нам. Как только он к нам приходит, мы даем ему понять, что знаем, кто он, и что можем его защитить. Мы делаем ему поддельные документы и свидетельство о рождении, чтобы в обществе не возникало вопросов на счет его возраста. Так же мы можем обеспечить его жильем в любом уголке мира. Взамен он должен регулярно докладывать нам об изменениях своей жизни, места жительства, и о состоянии тела. Мы не говорим ему о сидящем в нем демоне, но пристально за этим следим. И, кстати, вас, мистер Сернари, как вы могли заметить, мы не трогали. Те, кто рядом с вами, нашли вас раньше и не дали нам это сделать.

— Но зачем вам все это? — непонимающе спросил Крис.

— Причина проста. Как только мы поглощаем соответствующего себе демона, то приобретаем знания и воспоминания, принадлежащие нашим полным копиям в Бездне. И чем больше мы их поглотим, тем больше восстановится память. А нашу заботу об умерших можно сравнить с холодильником с продуктами: ты всегда знаешь, что где лежит, и если захочешь это съесть, то просто возьмешь. И плюс в том, что еда сама говорит тебе, на какой она полке находится.

— Это жестоко, — прошептала я.

Алан приподнял бровь.

— Мы спасли им жизнь, и теперь в нашей власти ею распоряжаться. Мы продолжили их книги судеб, добавили в них новые страницы. Нет, даже не так — мы освободили их от судьбы. Разве это не справедливо?

Мы ничего не ответили.

— Но даже если мы и обеспечиваем им безопасность в обществе, то со своими демонами они борются сами. Помните, мисс Лоуренс, я говорил, что у Лилит есть одна особенность. Дело в том, что ее прошлое, я имею в виду время до становления демоном, сильно повлияло на ее характер. Она упряма, горда, норовиста, и всегда стремится получить то, что желает, но при этом сохраняет свою честь как женщина. Она поистине идеальный демон. Вот только именно из-за этого ее носителям приходится туго. Думаю, вы понимаете, о чем я. Вы заметили, что ваша Лилит освобождается быстрее, чем демоны кого-либо другого из знакомых вам умерших?

Я кивнула.

— Именно это и есть причиной, почему мы хотели вас заполучить. Нам нужно было поглотить вашу силу. Носителей Лилит сейчас почти не осталось, и не мы тому виной — их Лилит сама поглощает их души. И если обычные умершие живут столетиями, то такие как вы живут максимум три года.

Его слова отдались гулом в моей голове. «Три года? Всего лишь три года? Он шутит? Но… но как такое может быть? Я ведь бессмертна. Я… Я не хочу погибать! Ладно двадцать лет, но три! Так что, получается, я спаслась от смерти лишь для того, чтобы прожить еще каких-то жалких три года?!»

— Мелори, — тихо произнесла я, — вы ведь… знали, да?

Женщина поджала губы и опустила голову. Из моих губ непроизвольно вырвался нервный смешок, и я взглянула на Криса. А он, похоже, был удивлен даже сильнее, чем я. Он смотрел на Алана так, будто бы тот только что сказал, что это ему осталось не больше трех лет.

— Ну, — Алан взмахнул тростью, указывая куда-то позади нас, — вы еще успеете это обсудить, а теперь давайте займемся тем, ради чего, собственно, вы и пришли.

Мы все обернулись назад. А там, в нескольких метрах от нас, стоял Рейн, опустив голову и не глядя ни на кого из нас. Рядом с ним стоял Лука, тот самый демон, которого мы видели в особняке. Они вдвоем молча прошли мимо нас, прямо к Алану.

Я не могла хорошо разглядеть лицо парня, но могу сказать точно, что-то он не шибко рад нас видеть. А этот Лука: он