— Интуиция. Хотя нет, у тебя взгляд более наглый и самоуверенный.

— Не спорю, — коротко засмеялся Кристофер, — хотя, я вроде как зол на тебя должен быть. Ты довела Криса до того, что он стал таким жалким, и… ЭЙ! — он прищурился и дотронулся пальцами до своего виска. — А ты не возмущайся! Из-за тебя я себя даже не слышу, заткнись! Иначе потом опять буду напевать дурацкую мелодию несколько часов!

Пару секунд молчания, и Кристофер удовлетворительно кивнул и усмехнулся.

— Вот так-то лучше.

А я ошарашено глядела на него и, уловив его взгляд, не сдержалась и засмеялась во весь голос.

— Вы такие смешные! — произнесла я, сгибаясь пополам от смеха.

— Это не смешно! — возмутился Кристофер. — Хотя мне то что, я выхожу на свет только после его смерти, и то на час. Но за это время он успевает надоесть своим бормотанием так, что мне самому хочется себя убить. Но после этого я ему отплачиваю, устраивая приватный несколько часовой концерт в его голове. Это так забавно.

Я еще долго не могла отойти от смеха, как тут из гостиной послышался звонок моего сотового. То, что я там услышала, стерло весь поднятый настрой вмиг, заменив его огромным удивлением, граничащим с шоком.

— В чем дело? — серьезно спросил Кристофер, когда я, еле ковыляя, зашла назад в кухню.

— Мелори звонила, — все еще не веря, тихо произнесла я. — Рейн… он нас предал.

Глава 16

Я сидела у окна и уныло глазела в иллюминатор. Казалось бы, первый раз на самолете лечу, а раньше об этом только мечтала, но теперь, слыша равномерный голос стюардессы, предупреждающей о возможных встрясках из-за воздушных ям, никакого чувства восхищения я не ощущала. Крис сидел рядом и молча жевал арахис. Его кожа уже приобрела нормальный вид: синяя паутина вен стала вновь невидимой, а красные пятна полностью исчезли. Наши отношения пришли в норму, но легкий осадок от произошедшего все же остался, по крайней мере, у меня.

Мелори и Данте сидели прямо позади нас. За все полчаса полета ни один из них не проронил ни слова. Хотя я их понимаю, вряд ли сейчас было бы уместно о чем-то говорить. Причина этому проста: Рейн нас предал. Когда я услышала эти слова от Мелори по телефону, то не совсем поняла, что она имеет ввиду. Но ее следующие слова повергли меня в самый настоящий шок: Рейн ушел к Алану. Пока мы с Кристофером, который на тот момент был в теле Криса, бежали к особняку, в моей голове крутилось множество вопросов, ответы на которые мне были не известны: «Почему Рейн ушел от нас? Почему к Алану? Как он вообще узнал об Алане? Куда именно он направился?».

Как только мы прибыли на место, нас тут же, у самого порога, встретила Мелори. Она выглядела одновременно взволновано и печально, и не было видно ни нотки злости в ее взгляде, лишь материнская обеспокоенность. По ее указанию, мы направились в гостиную.

— Так что же случилось? — спросила я, когда мы разместились на диване.

Мелори несколько секунд молчала, теребя что-то в руках, потом протянула это мне. Это оказалась сложенная вдвое небольшая бумажка. В ней, небольшим и немного кривоватым почерком было написано всего пару слов.

— Я ушел за правдой, — прочла я в голос.

— Эту записку мы нашли в его комнате, — произнесла Мелори, не сводя глаз с листика у меня в руках, — Рейн всегда запирает ее, но сейчас двери его комнаты были открыты на распашку.

— Но постой, — резко сказал Кристофер, нахмурившись. — Почему ты решила, что он ушел именно к Алану? Рейн же о нем ни слухом, ни духом. И вообще, возможно, это всего лишь шутка…

— Это не шутка, — внезапно раздался слева голос Данте.

Мы даже вздрогнули от неожиданности. Мужчина быстрым шагом подошел к нам, на ходу снимая с себя жилетку и бросая ее на спинку кресла. Он, в отличие от Мелори, был еще в своем праздничном костюме, но уже без маски. Я удивилась его поведению. Движения Данте были слишком резкими, что выдавало его раздражение и злость. На лице не было ни тени улыбки, а во взгляде читались холод и серьезность.

— Переверни листок, — велел он, став перед нами и сложив руки на груди.

Я удивленно моргнула и перевернула листик. На обратной стороне ничего не было написано. Ничего, кроме маленького знака в нижнем правом углу, который я заметила в последний момент. Это была звезда, но не совсем обычная: не было линии, что соединяла нижний левый лучик с верхним правым.

Когда я уже было, хотела спросить, что это значит, Данте ответил быстрее.

— Это незавершенная звезда — знак Дьявола и его самых верных приспешников — демонов семи смертных грехов. Простая, завершенная звезда, или, проще говоря, пентаграмма, несмотря на разносторонние догадки, является символом гармонии и защиты от темного влияния. Это так же символика экзорцистов тайной гвардии Святого Петра. Вы могли заметить это, глядя на кулоны на их шеях. Она может оказывать небольшое моральное давление на слабых умерших, но для демонов, к сожалению, она почти безвредна. Незавершенная звезда же имеет название иммортфама. Она символ демонической чести и их верности Дьяволу, которого они называют Владыкой. Алан особо сильно почитает Владыку, для него он, как для верующего Бог, но в то же время Алан, или, проще говоря, Люцифер не является простым фанатиком. Он верен Владыке за то, что тот спас его и даровал ему силу, и он скорее сам себе отрубит руки, чем усомнится в своем покровителе. То, что иммортфама изображена на записке Рейна, означает, что Алан не просто забрал его, он еще и хотел, чтобы мы узнали, что это сделал именно он. Это дьявольское отродье, оно смеется над нами!

На последней фразе голос Данте был более похож на рычание, а в его янтарных глазах на секунду показался алый проблеск.

— Но, — подал голос Кристофер, — почему вы так уверены, что это сделал именно Алан? Ведь эту… как её… иммортфаму мог оставить любой демон.

Данте коротко мотнул головой.

— Нет, это был он. Более того, он даже был в этом доме, пока мы отсутствовали, — мужчина отвращено фыркнул. — Тут все насквозь провоняло его энергетикой.

— И что… что будет с Рейном? Он его убьет? — не скрывая паники, спросила я.

— Нет, — ответила Мелори. — Алан оставил нам знак, так как он хочет, чтобы мы сами явились к нему за Рейном.

— Но зачем?

— Для того чтобы