— Нет, спасибо. Лучше помогите сесть. Успею умыться потом. Дайте сына и оставьте нас!

— от нетерпения взять его на руки все внутри замерло.

Он казался таким уязвимым и маленьким, что на глаза навернулись слезы. А ведь я могла больше не увидеть ни его, ни Лею. Аккуратно пристроила сына на руках и поцеловала в лобик, потом повернулась и поцеловала сидящую рядом дочь.

— Мама, а можно мне взять его на ручки? Ну, пожа-а-алуйста! — с любопытством разглядывая причмокивающего младенца, который уже сосал грудь, спросила Лея.

— Можно, только попозже. Твой братик еще слишком маленький, но для тебя он все равно тяжел. — Девочка насупилась. — Ты лучше расскажи, что было дальше?

— Дальше? — тут же оживилась она. — Я к тебе в комнату пыталась подняться, а слуги пускать не хотели, но я мимо прошмыгнула и к тебе. А тут ты без сознания, и резерв на нуле. Только магия отчего-то так и продолжала из тебя вытягиваться. Я тут же начала тебе передавать свою. Граф раскричался, начал выталкивать всех прочь. Лекаря первым за порог выгнал, потом знахарку. Хотел какого-то мужчину в возрасте туда же отправить, но тот так глянул, что мне страшно стало. Тогда граф так на слуг разорался, что тех враз вымело, и дядю какого-то тоже за порог выставил. А потом он с графиней и тем старым дядечкой стояли и смотрели, как я тебе магию переливаю. — Внезапно девочка замолчала и прижалась к моей руке щекой.

— А что было дальше?

— Дальше моей магии не хватило. Я так им и сказала. Тогда граф протянул свою руку и предложил свою. Я так раньше никогда не делала. Ну, чтобы передавать через себя магию одного человека другому. Растерялась — жуть. Но ничего, справилась! Вот!

И так довольно заулыбалась, что я не могла не улыбнуться в ответ.

— Ты — моя спасительница, Леечка. Спасибо тебе, мое солнышко, — очень серьезно произнесла я.

А она обхватила нас, как могла, ручками и крепко-крепко прижалась.

Раздался стук в дверь. Я поцеловала Лею в волосы и сморгнула набежавшие слезы.

— Солнышко, посмотри, кто там пришел.

Сын все еще кушал, и мне не хотелось предстать перед мужчинами с голом грудью. А ведь в нашем мире считалось, что аристократки не должны сами кормить своих детей. Здесь же все иначе: связи матери и ребенка уделяется очень много внимания, даже существовало поверие, что именно в такие моменты магия матери передается ребенку. И хотя давно уже доказано, что это не так, суеверия слишком сильная штука. Но я была рада, что мне не нужно сражаться за свое право самой кормить своего ребенка.

Лея впустила в комнату графиню и снова шмыгнула ко мне под бок:

— Как ты, Аника? Напугала же ты нас вчера. Этьен с герцогом и графом даже ночевать хотели у твоей постели, но нам с лекарем все же удалось их выгнать.

Внезапно дочь обиженно засопела.

— Что случилось, Леечка? — удивилась я.

— Это я вчера хотела и ее выпроводить, чтобы ты отдохнула, но не вышло. Эта малявка вцепилась в тебя, как клещ, — усмехнулась графиня. — Ну чего сопишь, как потревоженный ежик?

— Вы уж определитесь: я клещ или ежик, — обиженно пробубнила девочка.

— Извини, моя хорошая, я не хотела тебя обидеть, — примирительно произнесла графиня.

— Зато мужчины наглядно на твоем примере увидели, как со стороны выглядело их желание цепляться за постель твоей матери и требовать оставить их рядом. Наверное, только благодаря тебе и удалось их отсюда выдворить.

— Правда?

— Конечно, правда! Ты настоящая молодчинка!

Лея немного подвисла, решая, принимать слова графини как комплемент или все же обидеться. Наконец, ее мордашка расплылась в широкой улыбке, и она выдала:

— Да, я такая!

Мы с графиней рассмеялись.

— А где все-таки мужчины? Вчера рвались остаться, а сегодня их не видно и не слышно,

— мне стало даже обидно.

— Ой, Аника, эти великовозрастные балбесы вчера усердно снимали стресс спиртным. Не удивлюсь, если сегодня они смогут оклематься только к обеду. — Я на это только головой покачала. — А как ты сама? Как себя чувствуешь?

Я прислушалась к себе. Все было хорошо. Насколько в моем положении это вообще возможно. А еще... Я поняла, что перестала чувствовать двойственность своих воспоминаний. Прошлое Аники каким-то непостижимым образом наложилось на мое собственное и теперь воспринималось неотъемлемой частью! Но разве такое возможно?

А может. Может, Аня и Аника — это одна и та же душа, которая, почти уйдя за грань, просто вспомнила прошлое воплощение, и именно память об этом воплощении помогла пройти сквозь все испытания и спасти своего сына? Ведь если бы я осталась в деревне и сумела отказаться от ухаживаний Тарака, меня бы загнобили или убили вместе с ребенком. А согласись я быть с пиратом — он настоял бы на аборте. Семнадцатилетняя напуганная аристократка противостоять всем этим ударам судьбы вряд ли была способна. И всем было бы глубоко наплевать на ее происхождение, ведь она была бы обычной согрешившей беременной женщиной. Леей тогда она бы тоже заниматься не стала бы, внимание Леба не привлекла, и он не помог бы ей сбежать.

Сколько же всяких «но» и «если»! И, как ни странно, именно благодаря им я и сейчас осталась жива. Если бы не Лея, если бы не ее дар и подобранный не так давно вороненок, если бы не банда мальчишек, которые помогли ей добраться до дома графини, если бы.

Но. как так вышло, что моя защита пропала? Наверное, я никогда точно не узнаю ответ на этот вопрос. Но разве это сейчас важно?

— Все хорошо, миледи. Правда, все просто замечательно! — наконец, ответила я на вопрос графини и погладила сына по щечке.

Какой же он у меня. лучший! Самый лучший малыш на свете!

***

Две недели пробежали незаметно. Я уже достаточно окрепла и даже несколько раз съездила на часок в оранжерею, чтобы проверить свои цветы. На удивление, меня в это время никто серьезными разговорами о будущем или прошлом не беспокоил. Сплошная благость и умиление мной и моим сыном. Это уже стало меня напрягать. И ладно Этьен и графиня, но от герцога такого я никак не ожидала. Настоящее затишье. перед бурей?

Но больше всего меня настораживало, что в Бравель еще неделю назад прибыл отец Этьена

— герцог Бергоньен, и я точно знала, что мой отец с ним встречался. К нам в гости герцог не приходил — по правилам приличия, первый месяц после рождения ребенка женщину с визитами никто не беспокоил, близкие родственники не в счет. Считалось, что она восстанавливается и посвящает это время только своему ребенку. Это тоже как-то связано с местными суевериями, замешанными на магии, но я не стала вникать в их суть. Нельзя и ладно. Мне же спокойней.

Радовало, что все это время рядом был брат. Я в той жизни была одна у родителей, и только сейчас поняла, как мне не хватало такого вот брата. Со старшими я пересекалась редко и была им не интересна, но с Сиаром в этом мире мы выросли вместе, и сейчас рядом с ним отступали тревоги, и я снова становилась маленькой шебутной девчонкой, которая играла с ним в прятки и строила всякие каверзы. Мне, той, уже за тридцать, а здесь еще только предстоит справить восемнадцатилетние, и я очень ценила ту легкость, которую вернул в мое жизнь брат. Иногда я только диву давалась — как это все во мне сейчас уживается? Но так есть, и от этого никуда не деться.