— Элли. Что ты здесь делаешь? — напрягся Андрей.

— Вот так приветствие, — удивлённо и немного обиженно воскликнула она. — Мне снова нужно было переговорить с твоим отцом. Сам знаешь, какой он требовательный. Он кстати сказал, что хочет отправить тебя в Ватикан. Разве это не здорово? Кажется, он начинает понимать, что ты хочешь. Пришлёшь открытку из Рима?

— Я не думаю, что поеду, — отрицательно сказал он, мельком глянув на меня. — Не хочу уезжать, когда такое происходит. Я не трус.

— Ну и зря, — спокойно заявила она, доставая сигареты. — Это не трусость, а рационализм. Знания, которые ты получишь там, пригодятся всем нам здесь.

Когда она закурила, увидела на её запястье длинный ожог, уходящий дальше под зимнее пальто.

— Где ты так умудрилась обжечься?!

Заметив куда смотрю, она натянула пониже рукав и кисло улыбнулась.

— Не обращай внимание — обожглась спросонья, когда готовила кофе. Заживёт. На мне всё заживает как на собаке.

— Всё равно нужно было обработать рану. Инфекцию занесёшь, — её слова меня не успокоили.

— Забей, — отмахнулась она. — Лучше скажи, что ты делаешь завтра?

***

Была одна вещь, которая беспокоила сильнее прочих. Вот уже третий месяц заканчивается, а я до сих пор не помогла ни одному призраку. Введённый запрет не облегчал поставленные задачи, поэтому частенько прогуливалась по городу, пытаясь найти такого призрака, которому смогла бы помочь. Когда-то Бес сказал, что этому невозможно научиться. Всё приходит само собой, как знание как целоваться или заниматься сексом. Нечто естественное сродни дыханию… Вот только у меня это получилось лишь единожды. Тот момент, когда влезла в голову Чёрного человека. Однако тогда наоборот знала, что нужно сказать, чтобы не дать ему пройти через дверь. Что нужно сказать, чтобы запереть его на той стороне. Я убийца призраков? Это мой дар? Вот что означает та карта, которую вытянула на Новый год? Или же опять себя накручиваю?

Я неоднократно говорила об этом с Элли, и она решила свозить меня в одно особое место. Сказала, что знает способ, как помочь разобраться в себе.

Временная аномалия. Место, в котором время остановилось в дореволюционной эпохе. Туда не смогут попасть призраки из настоящего, для них этого места не существует. Элли считает, что именно там смогу потренироваться, открыть в себе способность сопереживать и чувствовать то, что чувствуют потерянные души.

— Ты очень изменилась за этот месяц.

Мы выезжали за пределы города, немного застряв на МКАДе. По радио играла классическая музыка, Элли барабанила пальцем по рулю, качая головой в такт мелодии. Сегодня она была в хорошем расположении духа, но из-под воротника свитера виднелся новый шрам, закрытый несколькими лейкопластырями. По сравнению с прошлой неделей выглядит лучше, но всё равно напряжение чувствовалось в каждом движении. Как будто она находится под водой и для каждого шага приходится сопротивляться толще воды.

— Сама знаешь. Этот год начался не лучшим образом, — она нахмурила брови, а затем вновь расслабилась, посмотрев на меня, подмигнула. — Не волнуйся, такие перепады бывают со мной не часто. Последствие бурной юности, ничего более.

— Понимаю.

Хотя на самом деле нет. После Нового года начала думать, что понимаю Элли. Это была ошибка. На самом деле я ничего о ней не знаю.

Дальше мы ехали молча, а когда покинули кольцевую дорогу, она задала вопрос:

— Марго, ты когда-нибудь задумывалась, может призраки правы в том, что делают? Их главное желание — выжить. И они делают всё для этого, как и любое существо на земле.

— Отличие в том, что они мертвы, — парировала её слова. — К чему этот вопрос? Как будто ты не знаешь, как я отношусь к мёртвым. Я не такая, как другие медиумы, у меня не было причин их полюбить. Всё, что получаю от них — это боль и насилие. Ничто из этого не даёт возможности хотя бы мысленно принять их сторону.

— Но ты пытаешься, — одной рукой она достала из пачки сигарету и закурила, не отрывая взгляда от дороги. — Вот почему мы едем в поместье.

— А у меня есть выбор? Ты сама говорила — от судьбы не уйдёшь. Я не хочу сойти с ума. Так что либо научусь помогать, либо свихнусь.

— Всё с тобой ясно, — грустно заключила она, словно ожидая от меня другого ответа.

Мне пришло в голову, что возможно она так изменилась из-за Белого человека. Его дни сочтены и она пытается найти выход. Даже не знаю, что бы сделала, зная, что мой любимый умрёт. Я никогда никого так не любила, как Элли любит Михаэля. Страшно представить, чем всё это закончится.

Мы давно съехали с главной трассы, оказавшись на мелкой, покрытой толстым слоем снега дороге. По ней проходила колея, как сказала Элли, это место посещают сталкеры, фотографы и любители паранормального. Вот и сейчас в боковом зеркале видела машину, постепенно нагоняющую нас.

— Элли, тебе не кажется, что эта машина слишком быстро едет?.. — сказала я, и в тот же момент чёрный внедорожник на большой скорости въехал нам в зад.

***

— Элли, — прошептала в тот момент, когда сильные руки вытащили меня из машины.

Дезориентация, мощная головная боль, тошнота и потеря видимости. Я ослепла, оглохла и превратилась в кулёк с костями, которые куда-то тащат. В ушах нарастает тонкий и звонкий свист, а вдалеке слышится женский голос. Не понимаю, что происходит.

С моей шеи с силой стягивают голубую ленту, а затем бьют по щекам. Это приводит в чувство. Надо мной склонился квадратный мужчина с тяжёлым щетинистым подбородком. Льдистые глаза как у акулы изучающе смотрят. Увидев, что я пришла в себя, он резко поднял меня, обхватив за плечи. И в этот момент увидела Элли. Она боролась с двумя мужчинами, неумело сопротивляясь по-женски с криком. В конце концов, один из них захватил её, а второй тотчас же стянул с её шеи ленту. До меня стало доходить, что происходит.

Изменив зрение, скорее почувствовала, чем увидела призраков, надвигающихся на нас со стороны Москвы. Они скользили не так быстро, как думала, но всё равно скоро будут здесь.

Я захотела переместиться, но сообразила, что понятия не имею, получится ли это у меня. Раньше не приходило в голову, смогу ли перемещаться, находясь в таком положении. Мужчина держал крепко, к тому же бросить Элли я не могла.

— Пожалуйста, отпустите нас! Вы не понимаете, что творите! — умоляюще заговорила, повернув голову, пытаясь поймать взгляд наёмника.

Как ему заплатили духи? Как всё это вообще возможно?

Вместо ответа, он вывернул мою руку, отчего взвизгнула от боли.

— Не калечить, — раздался голос мужчины, держащего Элли.

Наёмник ослабил хватку, а затем притянул к себе и процедил:

— Дёрнешься — будет больно.

— Я прошу, — шепчу очень тихо.