Александра фыркнула.

— Тоже мне, Рыцарь печального образа!

— Именно потому что риск, Андрей. Если со мной что-нибудь случится, операцию возглавит Александра.

— Но вы-то на «Асмодеях»! Вас за чоругов не примут! — настаивал я непонятно зачем.

— Не примут. Но «Асмодеи» оснащены двумя сюрпризами: комплексной установкой маскировки «Завеса» — ею мы будем прикрывать вас на подходе к цели — и генератором всережимной невидимости «Гриффин». Это экспериментальная разработка, существует всего в пяти экземплярах. Стопроцентной гарантии не дает и она, но все же…

Про «Завесу» я слышал. Мощное устройство. Поляризует вакуум, выпускает газопылевой шлейф, облака холодной плазмы. Что такое «Гриффин» — не имел ни малейшего понятия.

Порядок действий рисовался нехитрый, но эффективный. «Асмодеи» имеют колоссальную автономность. Как и чоругские машины. Это же флуггеры в кавычках; на деле — маленькие планетолеты.

Используя сии качества, мы выходим из X-матрицы на расстоянии трех миллионов километров от Паркиды под прикрытием колец планеты-гиганта Бирб. Идем группой под «Завесами» «Асмодеев» — подлинных королей информационной борьбы. На дальних подступах к Паркиде — наш выход. Начинаем облет ключевых объектов по наведению с орбиты. Фиксируем всё и сваливаем обратно за Бирб, где нас подберет «Дзуйхо».

— Вынужден напомнить, товарищи, что риск велик. Опять-таки вынужден напомнить, что в ваши головы встроены бомбы с дистанционным управлением. Более того, заминированы будут и все ваши машины. Сами понимаете, захват вас и ваших бортов надо исключить даже в теории. У меня всё. Сейчас «Дзуйхо» начинает прицельное маневрирование и разгон. Вам же я категорически приказываю отдохнуть. Путь неблизкий. Сходите в баню, выспитесь… Разойдись!

Вот характерный маркер нашей службы в те дни! «Дзуйхо» где-то маневрировал, куда-то прицеливался, а мы понятия не имели, где находимся! Только конечная цель, задание и бомба в основании черепа.

Дни были заполнены всяким.

Сантуш ухлестывал за Александрой, будто пубертатный юнец. То есть ну очень настойчиво. И вот, блин, ему удалось растопить лед! Саша внезапно принялась с ним флиртовать! А на меня даже не смотрела. Я тоже не смотрел, чисто из мести.

Из полезного: выспался — раз, баня — два. Все как положено: парилка, веник, ледяной бассейн, массаж. Ну и водочкой добили это дело. Форменное свинство пить после бани, но, рассудив, что здоровье нам может и не понадобиться, плюнули и употребили.

Горячий южанин Сантуш долго сопротивлялся. Он не мог понять, как можно добровольно лезть в раскаленную влажную топку и хлестать друг друга вениками?!

— Ничего, брат. Ничего-о-о… — пробасил Настасьин и, воспользовавшись подавляющим превосходством в массе, затолкал Комачо en el inferno de crudo.[8]— Ты, брат, говорил, что и водку не пьешь! Это все от латинской твоей необразованности… Сейча-а-ас… О-о-о так!

Уроженец Большого Мурома и сам был немаленький. Здоровяк Комачо казался на его фоне подростком.

— Idioto! Russo idioto! — выл Сантуш под веником.

— Ничего-о-о… мы люди православные. В Бога веруем и водку пьем!

— No soy ortodoxo! Yo soy un catylico! — Комачо запоздало, но громко, во весь голос вспоминал о своем католическом вероисповедании.

— Папуля! Вот я сейчас из тебя всю гадость повышибу! И латинство твое мерзкое! И табачище твой жевательный! И табачище нюхательный! — ударение на букве «а», разумея отвратительные Сантушевы привычки.

В самом деле, ничего. После третьего захода, да с контрастным бассейном, да с холодным квасом Сантуш размяк и дальше парился без посторонней помощи. Ну а уж насчет «водку не пьёшь», так тут Клим и вовсе погорячился. Выпить камрад Сантуш был не дурак. Результировали баньку родной сорокаградусной все вместе, и Комачо не отставал.

По распоряжению Иванова поляну застелили в капитанском салоне (чтобы не разлагать экипаж) и всё было как надо: водочка, горячая обильная еда. С уважением к продукту и процессу.

Сам вождь, конечно, не пил, да и появился из вежливости на десять минут.

— Вы не находите, друзья, что… м-м-м-м… — промычал Комачо, когда за Ивановым прошипел пневматический замок, герметизируя салон. — Даже не знаю, как сказать…

— А чего стесняться? — ответил Кутайсов. — Кормят, будто гусей на убой. Вон, даже выпить разрешили, хотя в походе оно положено только «радиоактивной» БЧ.

— М-да, — Артем поддел полную ложку дымящегося пюре и внимательно ее обозрел, — гуси не гуси, но точно как в последний раз. Не помню, чтобы на авианосце так кормили.

— Грибочки дивно хороши! — сказал Настасьин и моментально с теми грибочками расправился. — И сиг малой соли. На что жалуетесь, братие? Жить надо сегодня, ибо что будет завтра, одному Богу ведомо.

— Ну, за прекрасное сегодня? — предложил я, завладев потным графинчиком с целью начислить.

Артем повелительно взмахнул рукой, и мы употребили. Только Клим отстал, так как занимался снаряжением мощнейшего бутерброда из сига малой соли с лимонным соком, сыром и хлебом.

— Что за ерунду нес наш папа, насчет гипнокодирования и прочее? — спросил Кутайсов, закусив котлеткой. — Всем известно, что это чушь. Или не чушь?

— Это ты, Паша, — чушь, — ответил Комачо, увлеченно нацеживая водку по ножу в стопку с томатным соком. — Пси-кодирование вполне реальная вещь. Видел я парней после спецобработки у нас в Тремезии… Ни черта хорошего. Но это грубая работа. Есть варианты с куда более тонкими настройками. Вы в России просто ничего не знаете, как дети, клянусь святым Яковом!

Комачо опрокинул получившуюся двухслойную смесь в глотку и зажмурился.

— Я не чушь, — обиделся Кутайсов.

— Видеть не видел, но сам, лично, лежал под «мозголомом». Технология, в общем, схожая, насколько я понимаю, — поддержал я Сантуша, встал и вторгся в нутро судка с фрикадельками под томатным соусом.

Секунд семьсот пришлось истратить на объяснение, что такое тетратамин, психосканер, как я под него угодил, как выбрался и какие еще фокусы вытворяли умельцы «Эрмандады» вдали от державных очей двуглавого орла.

— Я в шоке. За Румянцева, чтобы тебе, брат, и дальше так везло! — поднял стопку Ревенко. — Наливай, Румянцев!

Мы выпили, а я засмущался.

— Ничего-ничего! — сказал Клим. — Вы с Комачей, как Кастор и Поллукс! Хочешь огурчик?

— Я Комачо, — поправил Сантуш, пока ваш неумелый рассказчик отмахивался от огурчика; ненавижу закусывать разными соленьями.

— Как только таких подлецов терпят? — возмутился Разуваев, изъяснявшийся сегодня для разнообразия на чистом русском. — «Эрмандада» ваша… концерны… Если правда то, что вы с Андреем рассказываете, надо там порядок навести! Вот кончится война…