Ламкву, чтобы освободил моего натурщика от обязанностей по мастерской. Художник был весьма несговорчив, поскольку опасался недовольства других подмастерьев, но я предложил ему копию еще одной недавней работы Чиннери, и вопрос решился в мою пользу. В отель я доставил Джакву, точно трофей, завоеванный в битве, и, охваченный ликованием, захлопнул дверь буквально перед носом мистера Марквика, который тащился за нами следом, бурча что-то совершенно непотребное.

Джаква стал моим первым гостем, а он ужасный аккуратист, и я слегка тревожился из-за царившего в комнате беспорядка. Однако мой бедлам его как будто позабавил (так мне хочется думать), поскольку он, увидев башмак на единственном стуле, расхохотался (правда, я не уверен, было ли это знаком веселья, ибо, по моим наблюдениям, порой китайцы смеются, когда чем-нибудь потрясены). К счастью, сей казус не помешал ему усесться, что избавило меня от проблем, поскольку я уже решил, что подам его в позе Иоанна Крестителя с картины Андреа дель Сарто (кажется, я показывал тебе репродукцию сего воистину изумительного произведения, на котором изображен по пояс обнаженный юноша с бесподобной мускулистой грудью). Разумеется, я не дерзнул просить его раздеться, но, ты же знаешь, моя душенька, я не из числа тех бездарей, кои способны писать только с натуры. Спешить вовсе не надо, и потом, в комнате моей прохладно, негоже создавать неудобства Другу (может быть, позже, когда немного потеплеет…).

Однако я осмелился собственноручно придать ему позу, и он, к моей радости, воспринял это так добродушно, что я даже слегка затянул сей этап. Но едва я встал к мольберту, как наш сеанс был прерван диким гвалтом, донесшимся с майдана. Мы оба выскочили на балкон и узрели невероятную суматоху, в центре которой был отряд маньчжурских солдат в шлемах с плюмажами. Вооруженные пиками, на которых трепетали флажки и вымпелы, они, выстроившись в каре, вели через майдан дюжину узников в кандалах. Людское скопище перекрывало пленников, мы видели только их головы, лишь две из коих имели китайские тонзуры и косицы, остальные же были укрыты безошибочно индийскими тюрбанами и платками!

Индусы в оковах? Местная полиция редко связывается с иностранцами, и потому Джаква удивился не меньше меня, такого он еще не видел. Кто же эти несчастные ачха? В чем их преступление?

Снедаемые любопытством, мы выбежали на улицу и затесались в толпу.

Джаква быстро выяснил, что происходит: в облаве на факторию Бухта этих людей взяли с поличным, когда на причале они выгружали опий. Арестованы гребцы-ласкары и двое местных проводников. Теперь их ведут в тюрьму цитадели.

Проводники были сильно избиты, одежда их разодрана в клочья. Ласкары не пострадали, но и они, босые, в тонких штанах и рубахах, выглядели жалко, а защитой от холода им служили только головные платки и накидки. Наверняка им было безумно страшно, но, как истинные ачха, они этого не показывали и держались с покорным стоицизмом. Я понимал, что они контрабандисты и получили по заслугам, однако, признаюсь, меня охватила жалость к ним. Глядя на их понурое шествие, я подумал: а как вел бы себя я, окажись на их месте? Чужой город, вокруг разъяренная толпа, меня ведут в китайскую темницу…

Нам с Джаквой удалось протиснуться в первые ряды зевак, плотно окружавших конвоиров и пленников. Затем процессия вошла в узкую Старую Китайскую улицу, и я оказался вровень с одним ласкаром, стройным и крепко сбитым. Как и все его товарищи, он шел, понурившись, но у меня сложилось впечатление, что он еще очень молод. Я разглядел, что грязная бандана его сооружена из старого линялого полотенца гамуча, и подумал, что, возможно, он не из Бенгалии, как другие ласкары.

Казалось, в узких пределах улицы шум толпы стал еще громче. Конвоиры отвлеклись на крикунов, и мне удалось еще немного приблизиться к молодому ласкару. Я видел только край его лица, однако что-то в линии скул показалось знакомым. Толпа мешала рассмотреть его хорошенько, но, вот честное слово, он чрезвычайно походил на твоего любезного братца Джоду.

Пожалуйста, не тревожься, милая Пагли. Во-первых, я совсем не уверен, что это был Джоду, и потом, Джаква меня успокоил: «долой башка» пленникам не грозит (признаюсь, такая мысль мелькала, и я упросил своего друга справиться у конвоиров), их просто отведут в тюрьму.

Сейчас все вроде как угомонилось, однако жизнь Города чужаков так и не вошла в прежнее русло. Вокруг фактории Бухта, где обитает мистер Иннес, выставлены караулы. Ты спросишь, почему его просто не арестуют? Задиг-бей растолковал мне: по давней традиции, гильдия Ко-Хон гарантирует безопасность своим чужеземным партнерам. Власти настаивают, что именно гильдия должна выдворить Иннеса из Кантона, и, если он откажется уехать, пострадают китайские купцы, понеся воистину ужасное наказание.

И в том я убедился собственными глазами, когда попытался вновь посетить питомник «Жемчужная река».

Однако не буду забегать вперед, тебя, конечно, заинтересует то, что предшествовало моей поездке, ибо это напрямую связано с твоими картинками.

Четыре дня назад я получил твою бандероль, отправленную на прошлой неделе. Какая удача, что мисс Эллен Пенроуз подготовила полный комплект иллюстраций (выполненных, надо сказать, на удивление профессионально)! Посылка пришла очень вовремя, ибо назавтра должен был появиться А-Мед, с которым, как ты помнишь, мы условились, что ровно через неделю после моего первого визита в питомник он вновь заберет меня из отеля. Мой интерес к господину Чану ничуть не угас, и я с величайшим нетерпением ждал прибытия его человека. Утром я упаковал рисунки, предупредил мистера Марквика, что жду гостя и прошу немедленно о нем известить, и засел в своей комнате.

Дабы не тратить время впустую, я занялся портретом Джаквы, но вообрази мое огорчение, дорогая Пагли, когда А-Мед так и не появился! Я был ошарашен, не менее раздосадован и, когда часы на церкви отбили шесть вечера, решил больше не ждать. Отыскав Джакву, я сказал, что завтра намерен нанять лодку и отправиться в Фа-Ти самостоятельно. К моей великой радости, он предложил меня сопровождать (на что я, честно говоря, рассчитывал) и даже обещал договориться о лодке.

Наутро мы отправились. Ты даже не представляешь, милая Пагли, в каком радостном волнении я пребывал! Казалось, все благоприятствует нашей поездке: день выдался чудесный, лодка оказалась не ужасным кораклом с гарпиями, но сампаном под управлением добродушного старика. Правда, было тесновато, нам с Джаквой пришлось сидеть вдвоем на одной банке, и мы хватались друга за друга, когда лодка качалась на волнах. Но это лишь добавляло прелести нашей поездке, мы даже решили ее слегка продлить, немного прокатившись