Нет, понятно, родичи издревле не чурались боевого железа. Отцы или соседские дядьки всегда с малолетства показывали парням секреты владения мечом. Но чтоб так, всем вместе, словно дружинникам, промышляющим ратной работой, — это впервые. Задумаешься…

Вроде бы, в какую сторону ни кинь, хорошо получается. Кутре еще больший почет от рода за такую службу. Старейшинам любо: в случае какой опасности родовую рать собрать — только свистнуть в кулак. Одно свербит. Сельга уже давно поняла, коль возьмется человек за меч, так не удержится, чтобы не махнуть им, пробуя силу. Так устроили человека боги, так он и живет в Яви, перед собой гордясь, перед ближними похваляясь. А где мечами машут, гам и сеча начинается словно сама собой. Раз-другой махнул по-пустому, потом железо непременно кровавого мяса спросит. Причина для рати найдется, конечно, она всегда находится…

Рать… Добыча, взятая боем, конечно, радует, победа веселит ум… А что дальше? Рассказы у огня о былом? Память о мертвых, что до времени ушли огненной дорогой в Ирий? А ведь никто не встанет с костра, никто не вернется в дом, кормить и растить детей… Дети — вот будущее! Эта маленькая, беспомощная, беззащитная ребятня — вот основная сила и главное богатство каждого рода. И те, кто забывает об этом, не удержат ни славы, ни чести никаким железом, рассказывала Сельга Велесу и самой себе проговаривала затаенные думы. Любая победа, пусть самая громкая, все равно принадлежит прошлому. Не то плохо, что убивают, а то, что самые храбрые и молодые кладут свои головы вперед других. Рать, сеча — это еще полбеды, рассуждала она, беда потом начинается, когда сильные победители скудеют племенем, прополов свой род частыми битвами. Странно получается, вблизи посмотреть, победа — это удача, а глянуть вдаль — по-другому…

И что с этим делать? Остановить мужиков, прежде чем всерьез увлекутся?

Отдельно Сельга рассказала про найденного в свейском челне человека. Кто такой, не черный ли глаз, не будет ли зла от него? Вот еще одна забота прибавилась…

Велес, против обыкновения, не кривлялся, слушал внимательно. Щурился озабоченно, клонил набок буйноволосую голову, украшенную аккуратными, как у теленка, рожками. Словно сочувствовал.

Когда она заговорила про зерно, что плохо растет, Велес толсто выпятил губы, замахал руками, показывая вихрь, содрогнулся, словно бы от мороза. Все правильно, холодно слишком в новых угодьях, оттого и плохо растет зерно, Короткое лето поздно прогревает земляное тело Сырой Матери, не успевает зерно выплеснуть всю силу в колос, Это понятно. Надо сказать родичам, чтоб сажали то, что растет быстрее и не боится заморозков, мельком подумала Сельга, не отвлекаясь от беседы с богом.

Загадка про талагайцев оказалась труднее. Велес показал пальцами частокол, боднул рогами, ударил кулаком о кулак, изображая бой. Вдруг показал в землю, а затем выставил вперед два пальца на правой руке, средний и указательный, разведенные рогатиной.

Знак Чернобога? А он здесь при чем? — недоумевала Сельга. Неужто бог талов Ягило свел компанию со старейшиной злобных сил? Теперь науськивает своих людей по его наущению… Нет, не поняла пока, думать надо…

На вопрос о Кутре и его дружине Велес замахал руками, как будто разгоняя мух. Можно догадаться… Она усмехнулась понимающе. А вот с пришлым он снова ее озадачил. Раскинул руки, словно повис на ветвях, скорчил жалобное лицо, поднял глаза к небу. Потом вдруг схватился за свое могучее плодородие и яростно им потряс. Опять вскинул глаза, снова вцепился себе в мошонку, мял руками свою могучую красоту между ног, которая, поднимаясь торчком и набухая сиреневыми прожилками, вырвалась головкой из кожи, глянула прямо на нее нижним одиноким глазом. Даже не сообразишь сразу…

Потом ушел Велес. Исчез мгновенно, не попрощавшись, ничего не добавив. Только дума осталась. Долго теперь надо думать, разгадывая его замысловатые, как петли матерого лиса, ответы…

Смотреть на поединок сбежались все — воины, старики, женщины, сопливые ребятишки, еще путающиеся и подолах длинных рубах. Много народа сошлось вокруг натоптанного ратного поля, где обычно упражнялись молодые воины-дренги, еще только встающие на славный путь дальних набегов. Даже рабы из мастерских, во множестве разбросанных поодаль большого дома, высовывали свои окольцованные железными ошейниками головы, щурили на ярком весеннем солнце гноящиеся глаза. Тоже надеялись увидеть, как два знаменитых воина, Агни Сильный и Ерунд Сломанный Нос, будут чужой и своей кровью смывать обиду, сойдясь на равном оружии.

Морской конунг и богатый ярл Рагнар Однорукий хотел было прикрикнуть на рабов, но потом решил — пусть смотрят. Впредь послушнее станут. Известно, рабам — чужая доблесть в упрек. Кто жил и умер рабом в земном мире Мидгарде, не решившись когда-то умереть в бою, тот и в другом, Верхнем мире останется прислуживать сильным и подъедать объедки за хозяином. Так справедливо устроили мир мудрые боги Асгарда: сильные и яростные получают нее, а остальные лишь прислуживают им. Именно поэтому дети Одина, даже плененные, никогда не соглашаются работать на кого-то. Предпочитают умереть честно и быстро, сжав напоследок зубы на чьем-нибудь горле…

Коротая ожидание, собравшиеся громко и весело перекрикивались друг с другом, долго и охотно смеялись над своими и чужими шутками. Оживленная толпа свеонов выглядела пестрой и яркой, как цветущий луг. Здесь, дома, у брегов фиордов, ратники, как положено, надевали самое лучшее. Поверх простых рубах и штанов накидывали кафтаны из дорогих тканей или разноцветные плащи, закалывающиеся на плече. Шею и руки увешивали браслетами и ожерельями, волосы и бороды аккуратно стригли или заплетали в косы, украшая их нарядными лентами. Лица, дубленные ветрами и солеными брызгами, воины смазывали блестящим маслом и подкрашивали жирными красками. Женщины при виде стольких героев тоже принарядились как могли. Даже женщину может приукрасить одежда, не только храброго воина…

Сейчас, когда добряк-великан Свасуд, Отец Лета, окончательно оттеснил в рукоборстве за край Мидгарда злобного Виндлони, Отца Зимы, в огромном, длиной почти в двести шагов, доме ярла Рагнара на каменистом березу Ранг-фиорда стало особенно шумно. Однорукий ярл, Победитель Великана, готовил в набег дружину, и воином прибавлялось. Многие ратники приходили предложить свой меч и верность знаменитому конунгу, можно было отбирать на весла самых лучших бойцов…

— Сходитесь! — выкрикнул Рагнар. Махнул единственной рукой, подтверждая слово сигналом, и быстро отпрыгнул в сторону, за утоптанную плешь ратного круга.

Поединщики, Агни Сильный и Ерунд Сломанный Нос, выступили навстречу друг другу. Оба, как и подобает опытным воинам, знающим силу соперника, не торопились наскочить по-петушиному, без ума. Не выкрикивали угроз и оскорблений, стремясь запугать. Выходили в центр ратного круга молча и спокойно. Даже, казалось со стороны, неторопливо, словно с ленцой. Одинаково прикрывались круглыми деревянными щитами и внимательно наблюдали один за другим из-под наличников шлемов. Если оба соперника известны всем своей храбростью и ратным искусством, стоит ли тратить дыхание и силу на пустые крики и бабьи угрозы?