– Я тебе нужен, сука?! – заорал в темноту старик. – Скажи, что это так!

Ответом был лишь сильный порыв ветра, неприятным холодом обдав раздавленные глазные яблоки. Он шел, ничего не видя, изможденный и смертельно уставший старик, но поступь его была уверенной, пожалуй, самой уверенной за последние тридцать лет. С тех самых пор, как он сшиб эту несчастную девчонку с беленькими волосами…

…Когда он заглянул в помещение, все уже подходило к концу. От старухи почти ничего не осталось – она буквально таяла на глазах, но из последних сил налегала своей дряблой грудью на рычаг. Кожа слезала с нее, как кора с изъеденного червями дерева, седые волосы грязной копной валялись под ногами, прохудившийся живот разрывали ребра. Зрелище было ужасное и завораживающее одновременно. Перед старухой был поросший мхом и корнями какой-то плоский круглый предмет, от которого шел невыносимый скрежет, подобный звук получается от царапанья стамеской по дну кастрюли. И с каждым поворотом рычага жизнь из несчастной старухи перетекала в это круглое «нечто», в центре которого сидела кукла. Она насмешливо глядела на Никто, будто давно подозревала, что тот отправится вслед за старухой, и теперь приглашала его полюбоваться на бесплатное представление. Переплетенные корни шевелились и вздрагивали, как толстые удавы, ковер мха вспучивался словно от нарывов, со стен стал осыпаться щебень.

Из рваной старческой глотки старухи вылетел последний хриплый стон, помещение неожиданно озарилось яркой вспышкой света, и глаза куклы блеснули красным, как если бы были рубинами. Трясущиеся ноги старухи надломились, обнажая кости, из разрывов вылезло мясо, вся земля вокруг была забрызгана алым. Щелкнув в последний раз, рычаг замер, а старуха, вернее, то, что от нее осталось, мокрой грудой свалилась вниз. От смрадных останков шел густой желтоватый дым, окутывая плотной пеленой куклу. Глаза игрушки уже не просто были красными, они пламенели, как два факела в ночи, а рот распахнулся в злобной ухмылке, и Никто даже издалека видел, что он полон зубов, длинных и острых, как штыки. Ему было так страшно, что он не сразу почувствовал, как обмочил брюки.

Вскоре свет стал медленно меркнуть, дым от останков старухи бледнел, пока не исчез вовсе, и глаза куклы потухли. В конце концов все погрузилось во тьму, лишь керосиновая лампа, принесенная старухой, сиротливо светила в углу пещеры. Потом раздался отчетливый, четкий щелчок. Потом еще один. И еще… Часы начали свой ход.

Никто не помнил, как он выбрался наружу. Обламывая ногти и раздирая в кровь пальцы об острый щебень, он выкарабкался наверх. Потом побежал к дому ведьмы, моля бога, чтобы с Ингой все было в порядке. Он старался не смотреть по сторонам, призывая все свое самообладание, но зрение не обманешь, он потом долго с дрожью вспоминал, как ему навстречу неспешно бежали здоровенные собаки со свалявшейся шерстью. Их было много, очень много, особей сто, может, больше. Он бежал, чувствуя шипение и легкий шелест по ногам, но глаза его были устремлены вперед. Он знал, что если взглянет вниз, то останется навсегда в этом страшном месте, потому что всю жизнь боялся змей. Плечи задевали летучие мыши, они тоже нескончаемым потоком неслись к заброшенной шахте. Но ни одна из тварей не заинтересовалась Никто, ни одна из мышей не задела его своим крылом, ни одна из собак не рявкнула на него…

Часы, вот в чем дело. Священные часы, теперь он все понял. Ей нужна зарядка, всего-то. А он думал, что это божество, вечное и неизменное, как само время. Оказывается, как раз времени Ей и не хватало…

Он шел, зная, что через каких-то тридцать-сорок минут его уже не будет в живых. Но почему-то это уже не волновало измученного мужчину. Он сделал свой выбор.

* * *

Вскоре перед ними показался дом. Сидящие неподалеку собаки бросились врассыпную, и Жене оставалось только гадать, что могло вызвать такую реакцию. Впрочем, она уже давно догадывалась. Кристи – вот и весь ответ, твари явно страшились ее дочери.

– Нам нувно туда, – сказала Кристина, показав пальчиком куда-то в темноту. Ее лобик нахмурился, и она перевела взгляд на дом.

– Может, постучим в дом? Вдруг там кто-то есть?

– Давай постучим, – согласилась девочка.

Встреча была неописуемой. Руслану казалось, что он сошел с ума. Он неверяще щупал жену, поднимал на руки Кристину, целовал, опускал, обнимал Женю, покрывал ее лицо жаркими поцелуями, начинал что-то говорить, сбивался… Клепа с грустной улыбкой наблюдал за ними. Когда наконец все успокоились, он повернулся к Жене:

– Все это, конечно, хорошо, только как вы нас нашли?

– Это все Кристи, – не стала скрывать Женя. – Она… в общем, у нее необычная интуиция. Русик, что происходит?

И тут до этого сияющий от радости Руслан запнулся. Он понял, что влип, так влип, что теперь вряд ли отмоется до самой смерти, которая, возможно, уже за порогом. Как быть? Тем более Инга рядом. Рассказать все как есть или отложить щекотливый разговор на потом? Но Женя все равно рано или поздно узнает о случившемся, шила в мешке не утаишь, как говаривал его отец.

И тут его выручил Клепа.

– Женя, это очень запутанная история, – сказал он проникновенно. – У меня похитили дочь, сейчас мы нашли ее и теперь можем ехать домой.

– Кто похитил? – недоверчиво спросила Женя.

– Неважно, сейчас все равно мы ничего не сделаем, – терпеливо сказал Клепа. – Утром я направлю сюда своих бойцов, а сейчас поехали.

– Несколько минут назад нас с Кристи хотели убить, – произнесла Женя оторопевшему Руслану и наскоро пересказала случившееся.

– Это наверняка Сашка, – разбито произнес Клепа, когда она закончила.

– Это уже не твой сын, – подала голос Инга.

Женя с интересом посмотрела на нее, и на лице ее не дрогнул ни один мускул, когда она увидела покрытую шрамами кожу женщины. Вот что значит американское воспитание, подумал про себя Руслан.

– Мы едем домой, – решительно сказал Клепа. – Хватит с меня приключений. За одну ночь я потерял почти всю семью.

Женя подошла к Руслану. Не выдержав пристального взгляда жены, он отвернулся.

– Руслан, – тихо позвала она.

– Что? – не оборачиваясь, спросил Руслан.

Она мягко обняла его, и Руслан, вначале прижавшись к супруге, вдруг дернулся, глядя на ее блузку:

– Ты ранена?

– Этот парень, – слабо улыбнулась Женя, только сейчас вспомнив про рану, и почувствовала тошноту. – Ударил чем-то острым.

– Дайте я посмотрю, – сказала Инга.

Несколько минут ушло на перевязку. В ход пошла половина платья Кристи, и Руслан отдал дочери свой свитер, чтобы она не замерзла.

– Я должна знать, что произошло, иначе я не вижу смысла в нашей поездке, – вернулась к начатому разговору Женя. – Ты не представляешь, что мне пришлось пережить, пока ехала сюда.

И она рассказала ему все. Про странные сны, про стюарда в самолете, про куклу в антикварном магазине. Когда она закончила, Руслан вздохнул. Инга, словно поняв, что от нее ждали, вышла из комнаты, и Руслан, выдавливая из себя слова, поведал ей всю историю.