— Ладно, покормили глаза, и будет, — проворчал Мартин Мискавейх, человек неопределенной национальности и начальник геологической партии по совместительству. — Нам еще копать и копать.

— Хорошо попали, — заверил его рабочий, читавший планшет, закрепленный на рукаве скафандра. — Данные СР-сканирования показывают, что поблизости плита почти чистого инсанирита. Думаю, часа за два управимся.

— Тогда выкатывайте комбайн. И не вздумайте открывать забрала, слышите вы, бабуины! Три процента аммиака — это вам не шутки!

Шеренга рассыпалась, рабочие занялись делами, а я немедленно заскучал, осознав, что два часа придется бить баклуши.

Вульгарный среди окружающей красоты комбайн выполз по грузовому пандусу «Кассиопеи». Метрах в двухстах от флуггеров комбайн зарылся в грунт, а рабочие принялись споро упаковывать порции камней в изолирующие контейнеры. Килограммов примерно по двадцать в каждый.

Сол Пруст пояснил, что это для безопасности — хорошего мало, если минерал наберет критическую массу в помещениях форта или прямо на борту флуггера. Да оно было ясно и без его подсказки.

Когда первый ящик наполнился контейнерами, элеватор застопили, а ящик повлекли тягачом в трюм «Кассиопеи», в то время как оставшиеся работяги устанавливали сменный.

Наблюдать за этой рутиной было занятно первые десять минут, и то исключительно из соображений шкурных: другие работают, а ты — нет. Но затем зрелище стало невыносимым. Я принадлежу к исчезающему меньшинству, которое может бесконечно смотреть только на огонь, а не на огонь и работающих людей.

— Ты далеко намылился, Андрей? — поинтересовался Пруст у моей удаляющейся спины.

— А? — Я обернулся всем телом, ибо в летном скафандре головой не больно-то повертишь. — Я того… прогуляюсь.

— Ну-ну. Гуляй. Только далеко не уходи и не вздумай выключить связь! Учти, если накроет помехами или связь еще как-то накроется, сразу бегом к флуггеру! Это значит, идет буря!

Я заверил его, что все понятно, впал в медитативную прострацию и побрел куда глаза глядят. На меня иногда нападает такое безмыслие — тело работает, а голова на покое. Состояние очень хорошее, но не всегда адекватное ситуации.

Вот теперь я успел прошагать с километр, прежде чем опомнился.

«Ну и куда это меня понесло? — подумал я, оглядываясь. — Скалы, Румянцев, куча камней и никаких дорог! Если что — как назад добираться, а?!»

Проверил рацию, связь работала чисто, то есть пока все было в порядке. Впрочем, «пока» в зоне стабильности могло очень быстро окончиться.

Пора было поворачивать оглобли, а то знаем, как это бывает: срочный вызов на базу, а у меня дохнет привод электромышц! Запросто, учитывая мое везение. А без скафандра тут ходить не шибко здорово.

Словом, я обратил стопы назад.

Стопы мои успели сделать шагов сорок, вряд ли больше, когда глаз уловил движение на периферии зрения. Я рефлекторно шагнул в сторону, одновременно разворачиваясь и приседая. В руке сам собой оказался пистолет.

Когда я увидел того, кто меня потревожил, изумлению не было предела. Я едва не выронил пистолет и челюсть. Передо мной парило совершенно невозможное существо.

Оно было почти прозрачным, а то немногое непрозрачное, за что мог кое-как зацепиться глаз, плавно переливалось перламутром. Я видел сквозь него: все тонкие косточки и внутренности читались чуть более темными сгущениями все того же перламутра.

Метра полтора в поперечнике ромбовидное тело заканчивалось длиннейшим широким хвостом, но все это ерунда! Главное — оно было почти абсолютно плоское! Словно камбала, попавшая под танк. Быть может, миллиметр в толщину, а может, три, не знаю.

Оно висело в воздухе, едва колыхаясь, помахивая не то крыльями, не то плавниками на боках. Передний край ромба — там, где у нормальных существ полагается быть голове, — изогнулся вверх. На меня смотрел круглый внимательный глаз.

Вот оно чуть качнуло хвостом и приблизилось ко мне почти вплотную. Вокруг «головы» взвился пучок тончайших щупальцев, которые проскользили по забралу, нагруднику, исследовали руку с пистолетом и убрались.

Глаз подернулся пленкой, надо полагать — существо моргнуло. После чего оно утратило к моей персоне всякий интерес и уплыло за скалы, с немыслимым изяществом и величавостью.

— Ни хрена себе! — воскликнул я. — Что бы это могло быть?

— Румянцев?! — немедленно отозвалась рация. — Что у тебя?! Ты где шляешься?! А ну, переставляй ноги! Нам скоро улетать! С парома передают: надвигается буря!

Я порысил назад, насколько позволяли скафандр и прихотливый рельеф.

К флуггерам я добрался через полчаса, комбайн уже уползал в чрево «Кассиопеи», надо полагать — нужную дозу антинаучного минерала уже собрали. Сол Пруст и Боб Джи Кейн кинулись меня отчитывать и пытались найти остатки моей дисциплины.

Когда стало ясно, что таковых не имеется, Пруст спросил:

— Чему ты там так удивлялся, олух?

— Ты не поверишь, я встретил аборигена!

— Не верю! — не поверил он.

Я как мог подробно описал летающее-парящее плоское создание, после чего оба — Кейн и Сол — схватились за головы.

— Ой дура-а-ак! — ныл один.

— Дубина! Пень с глазами! — вторил другой.

— Да в чем дело?! — возопил я.

— Это был ихтиоптерикс! — Боб, кажется, был на грани отчаяния, а на лице, даже сквозь забрало, явно читались жадность и тоска по упущенной выгоде. — Они водятся только в самом урагане!

— И что?

— Как что?! Как что?! Они практически всю жизнь проводят среди ветра скоростью пятьсот километров в час! Их добыть невозможно! Просто невозможно! Они известны только по скелетам! Представляешь, сколько могли заплатить за экземпляр коллекционеры или наука?!

— Получается, надо было хватать? — спросил я, почесывая затылок сферы.

Резюме Боба было неутешительным:

— Получается! Тоже мне траппер, твою мать! Все продолбал! Да мы бы озолотились!.. Ладно, чего уж теперь… По машинам!

Я готовил флуггер к взлету, Кейн сзади непрерывно ворчал, что на Пельте он мне зевать не даст. А я думал: хрен с ним, с золотом! Хватать такую красоту руками — преступление!

Ведь она совсем плоская, сквозь нее видно небо, она носит глаза на брюхе и умеет летать сквозь бурю. Так пусть летает дальше, коллекционеры перебьются и наука вместе с ними!

Пора лететь и нам.

Октябрь 2621 г.

Субтропическая зона

Тремезианский пояс, система Эпаминонд, планета Пельта

От директора Растова

Куратору производственного объединения «Восточный Саян»