Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это исключено! Сейчас наша задача, наша главнаязадача — найти американца Гарри Лэтема. Вы и представить себе не можете, как это важно. Известно, что посольство с помощью антинейцев скрывает его где-то в Париже. Мы должны его найти! Американская разведка, конечно же, информирует вас. Гдеон?
— Вы сейчас намекнули на то, о чем я не знаю, мсье... простите, как ваше имя? Я не разговариваю с незнакомыми людьми.
— Крёгер.Доктор Герхард Крёгер — звонок в Бонн подтвердит вам мой высокий статус!
— Очень впечатляет! И что же это за «высокий статус», доктор?
— Я — хирург, который... который спас жизнь Гарри Лэтему. И теперь мне необходимо его найти.
— Это вы уже сказали. Вам, конечно, сообщили, что его брата Дру убили ваши идиоты из группы ликвидаторов?
— Убили не того брата.
— Понятно. Значит, это былагруппа ликвидаторов, убийцы, едва вышедшие из шкоды, если они вообще ее посещали.
— Я не желаю слушать ваши оскорбления! — раздраженно воскликнул Крёгер. — Вообще-то вас не считают вполне надежными, так что советую не хитрить со мной. Вы знаете, что это чревато для вас дурными последствиями.
— Обойдусь и без вас: я человек богатый.
— Найдите нам Гарри Лэтема!
— Конечно, я постараюсь...
— Пожертвуйте этой ночью, проверьте все источники, какие только у вас есть: французов, американцев, англичан — всех.Узнайте, где они спрятали Гарри Лэтема! Я — в «Лютеции», номер восемьсот.
— Верхний этаж. Значит, вы важная птица.
— Я не засну, пока вы не позвоните.
— Это глупо, доктор. Вы, как врач, должны знать, что недосыпание нарушает ясность мысли. Но слова ваши так неопровержимы, а угрозы так убедительны, что заверяю вас, я постараюсь сделать для вас все.
— Sehr gut![75]— сказал Крёгер. — Теперь я расстанусь с вами. Постарайтесь не разочаровывать ни меня, ни Братство — вы знаете, чем это чревато.
— Да.
Крёгер вскоре скрылся в тумане, а Клод Моро медленно пошел к стоянке такси на левом берегу. Ему предстояло подумать о самых разных вещах, в частности и о том, есть ли во Втором бюро канал непрослушиваемой связи. Слишком многое от него ускользало.
В 7.42 утра по вашингтонскому времени Уэсли Соренсон вошел в свой кабинет в отделе консульских операций; кроме него там была только секретарша.
— Все сообщения, поступившие за ночь, у вас на столе, сэр, — сказала она.
— Спасибо, Джинни. Надеюсь, ты записываешь себе сверхурочные. Никто не приходит сюда раньше половины девятого.
— Когда у меня болеют дети, вы относитесь к этому с пониманием, так что не думайте об этом, господин директор. К тому же я успеваю все разложить до появления ваших подчиненных.
«Они просачиваются сюда под самым разным видом — вам этого и не угадать», — подумал Соренсон. В четыре часа он был на авиабазе «Эндрюс» и сам пересадил двух неонацистов из парижского самолета в принадлежащий морской пехоте фургон, который отвезет их на конспиративную квартиру в Вирджинии. Несмотря на крайнюю усталость, шеф отдела консульских операций решил отправиться туда вскоре после полудня и лично допросить пленных, — этим искусством он прекрасно владел.
— Есть что-нибудь срочное? — спросил он секретаршу.
— Все срочное.
— Значит, все по-прежнему.
Войдя в кабинет, Соренсон сел за стол на котором лежали папки с наклейками: Народная Республика Китай, Тайвань, Филиппины, Ближний Восток, Греция, Балканыи наконец — Германия и Франция.
Он раскрыл папку с надписью «Париж». Сообщения оказались неожиданными, как взрыв бомбы. На основании отчетов полиции описывалось нападение на квартиру полковника Витковски, но не было даже упомянуто о том, что полковник отправил двух пленников на военном самолете в Вашингтон. Говорилось также о сгоревшей штаб-квартире неонацистов в комплексе складов «Авиньон». Судя по всему, это были убийцы, но все они исчезли. Последней лежала зашифрованная телеграмма от Витковски, раскодированная в отделе Соренсона. Это было как извержение вулкана: «Герхард Крёгер в Париже. Охотится за Гарри Лэтемом. Объект предупрежден».
Герхард Крёгер — хирург, таинственный человек и ключ ко многому. Никто, кроме американской разведки, ничего не знал о нем. «В известном смысле, — подумал Соренсон, — это плохо. Следовало бы поделиться своими знаниями с французами и с англичанами, но ЦРУ — и это мнение разделяет Нокс Тэлбот — не доверяет им».
В 8.00 зазвонил телефон.
— На проводе Париж, — сказала секретарша. — Мистер Моро из Второго бюро.
Соренсон тихо охнул и побледнел. Связь с Моро прекращена: он под подозрением. Шеф отдела консульских операций глубоко вздохнул, взял трубку и заговорил, тщательно обдумывая слова:
— Привет, Клод, рад тебя слышать, дружище.
— Судя по всему, Уэсли, мне от тебя звонка не дождаться.
— Не понимаю, к чему ты клонишь.
— Да как же: за последние тридцать шесть часов произошло многое, касающееся нас обоих, но ни одно сообщение не поступило в мою контору. Разве это сотрудничество?
— Я... я не знаю, Клод.
— Конечно знаешь. Меня систематически оттесняют от участия в операции. Почему?
—Не знаю, поскольку операцию провожу не я.
— Не надо,Уэсли. На оперативной работе ты прекрасно умел лгать, но не лги тому, кто занимался этим вместес тобой. Мы же помним, как это делается. Кто-то от кого-то что-то услышал, и устрица разбухает, выдавая фальшивый жемчуг. Но об этом мы еще поговорим. Раз уж ты по-прежнему в деле, у меня, кажется, есть для тебя пешка.
— А именно?
— Кто такой Герхард Крёгер?
— Кто-кто?
—Ты же наверняка уже слышал это имя. Крёгер-врач. О Крёгере Второму бюро не сообщали, ибо Моро вывели из игры. Он что, прощупывает?
—Сомневаюсь, что слышал это имя, Клод. Герхард... Крёгер — так?
— Вот это уже просто оскорбительно, но я прошу тебя, ибо моя информация слишком важна. Крёгер шел за мной, остановил меня во время вечерней прогулки и дал понять мне, что если не наведу его на Гарри Лэтема, то я мертвец.
— Что-то странно! С чего бы ему обращаться к тебе?
—Я задал ему тот же вопрос и услышал то, чего и ожидал. У меня есть люди в Германии, как и во многих странах. Год назад мне пришлось спасать одного из них, которого захватили бритоголовые в Мангейме. Я вытащил его примерно за шесть тысяч американских долларов — по-моему, дешево. Но так они узнали о существовании Второго бюро и о том, что сделка не могла состояться без моего ведома.