Обратим внимание на следующие строки этого письма: «В партийной организации, бывало, возникали дела, меня обвиняли в тех или иных связях. Я знала, что НКВД может помочь мне только в самом крайнем случае и что партия знает об этом. Мне бывало трудно, но я гордилась тем, что как бы участвую в войне с врагами и что партия знает об этом…» Вполне вероятно, что и агент «Зефир» тоже не раз испытывал подобные же чувства, когда вынужден был вступать в тесный контакт с теми же иностранцами, которые большинством советских людей воспринимались как враги советского строя. И НКВД не всегда мог прийти на помощь своему агенту, поскольку в таком случае могла последовать его расконспирация. Поэтому, когда те же киношные власти ставили палки в колеса Зои Федоровой и «прокатывали» ее с некоторыми ролями, НКВД не мог вмешаться в эту ситуацию по упомянутой причине.

Кто такая Вера Инбер, открывшая в Москве «антисоветский салон»? Это одесская еврейка, начавшая свой литературный путь на ниве поэзии еще до революции, во время пребывания в Париже и Цюрихе (в 1910–1914 годах). Кстати, после победы большевиков Инбер, переехав в Москву, стала журналистом и продолжала часто ездить за границу: только в 19241926 годах она посетила Париж, Брюссель, Берлин – города, где сосредоточилась белая эмиграция. Что наводит на мысль о том, что Инбер вполне могла выполнять конфиденциальные поручения ОГПУ. Вот и возможность иметь на своей московской квартире в Камергерском переулке, дом 2, светский салон (именно о нем и пишет в своем письме О. Войтинская) тоже из этого же ряда предположений – такие салоны в СССР существовали под «колпаком» чекистов. Но Войтинская об этом могла не знать, отсюда и ее негодование по поводу анти-советскости этого салона. Такого рода заведения были своего рода мини-«трестами» (по аналогии с «Операцией „Трест“»), служившими приманками для интеллигенции, с помощью которых чекисты следили за настроениями в этой среде и выявляли неблагонадежных лиц. Подобный же салон существовал и в квартире Зои Федоровой по адресу: улица Горького, дом 17, квартира 59.

В таких салонах его участники не только общались, ведя разговоры на разные темы, но и заводили друг с другом интимные связи, поскольку лучшего места для таких отношений трудно было себе найти. Под патефонную музыку, в полумраке, да еще опрокинув в себя несколько бокалов шампанского, такого рода сближение происходило естественным образом. Кому-кому, а чекистам об этом было хорошо известно, поскольку еще в 1931 году в Подмосковье была открыта Специальная Ленинская техническая школа ГПУ. В нем было два подразделения: мужское и женское. Чуть позже на сленге тамошних курсантов их назовут «Воронья Слободка» (мужчины – «Вороны») и «Ласточкино Гнездо» (женщины – «Ласточки»). В этом заведении будущих агентов специально обучали технике применения сексуальных ловушек, причем именно этот курс составлял важнейшую часть их подготовки. Курсанты получали обширную информацию о сексуальных нравах в странах, где им предстояло действовать. Для того чтобы освоить специфику сексуального поведения, они просматривали множество литературы, начиная от индийской «Камасутры» и заканчивая порнокартинками (чуть позже в этот курс войдет и просмотр порнофильмов из разных стран).

Помимо этого, курсантов обучали технике владения своим телом и чувствами в сексуальной обстановке. Их учили самым различным техникам обольщения. Как гласит легенда, в этой школе обучались будущие суперагенты НКВД Рихард Зорге и Николай Кузнецов. К сожалению, фамилии курсанток с факультета «Ласточкино гнездо» до сих пор хранятся в тайне. Впрочем, про одну «ласточку» информация просочилась – про Лидию К., которая, будучи полковником КГБ, возглавляла подобную школу в заброшенном местечке Верхоной близ Казани. Еще в самом начале пятидесятых Лидия агентурила в ФРГ, во Франкфурте-на-Майне, где открыла роскошный салон красоты и массажа в центральной части города. Лидия завербовала наиболее красивых местных девушек и хорошо платила им, чтобы использовать в качестве высококлассных проституток, которые работали с богатыми клиентами: дипломатами, политиками, бизнесменами, журналистами. Все их действия и разговоры в постели записывались на видео и аудиопленки, которые затем переправлялись контрабандой в ГДР для обработки. После чего они использовались либо немедленно для шантажа жертв с целью получения от них секретных сведений, либо хранились на будущее, до нужного момента.

В ФРГ Лидия работала до середины 1965 года, сумев за полтора десятка лет принести массу пользы КГБ, завербовав на компромате десятки ценных агентов. Ее последней вербовкой был американец Глен Рорер, сотрудник учебно-оперативного центра ЦРУ в Оберурцеле (в десяти милях от города Аутвардли). Став завсегдатаем «салона Лидии», он стал работать на КГБ, выдав внушительную агентурную сеть со многими именами и адресами. Но в августе 1965 года ЦРУ заподозрило его в измене, после чего в Москве было принято решение отозвать из ФРГ как Лидию, так и Глена.

После возвращения на родину Лидии присвоили звание полковника и назначили директором школы в Верхоное. Юноши и девушки в это заведение отбирались со всего Советского Союза. Причем в первую очередь тщательно изучалось их прошлое и проверялась политическая благонадежность. Красота являлась главным квалификационным качеством, но не меньшее внимание обращалось на интеллект и актерские способности. А если будущий курсант еще владел и каким-нибудь из европейских языков, то это увеличивало его шансы быть зачисленным в верхонойскую школу. Учеба там считалась престижной, поскольку позволяла выпускникам встречаться с иностранцами и выезжать за границу. Одним из самых важных предметов в школе был курс сексуального обольщения. Читаем в одном из материалов о школе подобного типа:

«…Перебежчик Александр Демидов передал офицерам разведки во всех деталях картину жизни в Ленинской технической школе. Сын чешского армейского офицера Демидов был отобран потому, что бегло говорил по-русски, а его мать родилась в Москве. Он был послан в шпионскую школу в 1966 году и вспоминал, что форма состояла из широких брюк, свитера и кедов. „Никто не носил знаков различия, но мы подчинялись строжайшей дисциплине. Занятия обычно проходили с классом численностью около тридцати человек, но были и более мелкие группы для специальных курсов. Время от времени инструктор присылался из Москвы для специальных и совершенно секретных тренировок. Основной курс включал политику, экономику, криминологию, шифровальное дело, фотографию и методы установления и поддержания контакта с резидентом"

Студентам постоянно подчеркивался зловещий характер их будущей профессии. „Лекции делились на две категории: «чистая» и «грязная» работа, – вспоминал Демидов. – Чистая работа включала методы вербовки применительно к людям, желающим работать на Советский Союз из идеологических соображений. Грязная работа включала методы взяточничества, вымогательства и шантажа. Нам показывали, как устраивать секс-ловушки и получать компрометирующий материал“.

После лекций по грязной работе студенты применяли теорию на практике. Хотя они должны были главным образом использовать профессиональных „ласточек" и „воронов“ для организации ловушек, молодые мужчины и женщины при необходимости обязаны были использовать и свои собственные тела. „Прежде всего, мужчинам было приказано спать со своими подругами в общих спальнях, чтобы они могли освободиться от сексуальных запретов. Затем им приказано было заняться гомосексуальными действиями друг с другом. В этом не было намерения сделать их гомосексуалами, что было бы психологически невозможно, но нужно было расширить их сексуальные горизонты, если можно так выразиться. Если бы при своей жизни на Западе они оказались участниками какой-либо оргии, то они обязаны были бы заниматься с людьми обоего пола. Если, по их мнению, западного мужчину можно было бы шантажировать после того, как он будет иметь половую связь с агентом, то они обязаны были бы преодолеть возможное отвращение и спать с ним. На всех стадиях обучения подчеркивалось, что любое дело, которое пошло бы на пользу Советского Союза, должно быть сделано“. Демидов вспоминал, что „часто во время учебы студенты чувствовали недовольство, но в конечном счете они преодолевали свою слабость“…».