Я упал, стал хватать ртом воздух. Руки в крови. Пули вырывались из тьмы и глухо впечатывались в дерево в полуметре слева от меня. Остальные под разными углами просвистывали мимо. По-прежнему лил дождь. Хлестал с такой силой, что коже было больно. Моя шапка пропала. Амбер исчезла, как не было. Ошеломленный, я пробовал искать пути к отступлению, но воздух кругом был черен и плотен, как уголь.

Я заставил себя подняться — отличная мишень, не промахнешься. Бросился к могилам, примостился за надгробной плитой. Попытался восстановить дыхание. Со стороны деревьев послышались крики. Снова выстрелы. Теперь из дробовика. Господи! Значит, это уже третий — кто-то сзади отрезал мне путь к выходу.

Они все продумали. Кругом обошли меня, шах и мат. Они предвидели, что я появлюсь раньше, прячась за деревьями вдоль стены, потому и подослали двоих наемников к укрытию рядом с тем местом, где стояла Амбер. Третий поджидал среди деревьев позади меня, чтобы я не смог выбраться с кладбища. Я лишился всех преимуществ, на которые рассчитывал: не сработал ни эффект неожиданности, ни то, что я находился на некотором возвышении.

Палят из автоматов М-16. Следы трассирующих пуль в черноте неба. Жадные обоймы снарядов выискивают, где я спрятался. Кладбище вдали от уличных огней, Форт-Морган окутан низкими облаками. Гром. Ливень. Ни звезд. Ни машин. Ни надежды на помощь.

Меня засекли. Наемник выстрелил, я увидел вспышку белого света. Упал на землю и прикусил язык. Скатился в сторону. На этот раз пуля угодила в левое колено. Я дотронулся: колено в крови.

Стреляли из дробовика. Только бы не повредили коленную чашечку! Кровь, много крови. Я вскрикнул, из глаз брызнули слезы. Стал отползать в сторону. Жалкое зрелище! Я проиграл. А еще гордился своей смекалкой, взялся отомстить за себя и Викторию! Господи! Глаза закрылись сами собой. Амбер оказалась умнее меня. Гораздо умнее! Я был окружен. Вот до чего довели меня самоуверенность и высокомерие. Я с трудом разлепил веки и заполз за толстую колонну, увенчанную статуей ангела. Мои убийцы тоже перемещались, занимая более выгодные позиции. Надо уносить ноги. Я начал передвигаться к набережной, держась за памятниками, надгробиями и кельтскими крестами.

В голове было пусто, дышал я из последних сил. Выхода нет.

Надо было послушаться Пата.

Впрочем, все было обречено с самого начала. С того самого дня, когда я приземлился в Америке. В конце концов я получил по заслугам. Наказанием за недооценку противника будет смерть. Я сделал глубокий вдох.

— Мы его потеряли! — заорал один из стрелявших.

— Нет, он где-то там, — ответил другой.

— Я проверю.

Ловушка, но я постараюсь выкарабкаться. Сделаю все возможное. Я поднялся, меня шатало. Никаких шансов. Попытался двинуться с места, еле волоча ноги. Где-то впереди меня, невидимые в кромешной тьме, есть ступени, ведущие к заднему выходу из кладбищенской ограды, запертые ворота, проволочная изгородь. Чтобы попасть к выходу, надо миновать несколько аллей, покрытых щебнем и выровненных. В обычный день я бы пробежал по ним за полминуты. Теперь же, ночью, при таком шквале, с поврежденными плечом и ногой, под прицелом у трех стрелков, находившихся не так уж далеко от меня, путь на свободу оборачивался целой эпопеей. Три человека, один с дробовиком, остальные вооружены автоматическими винтовками.

Я сделал шага три, поскользнулся и упал. Свалился с холма в грязь. Ударился головой о жестяной мусорный бак. Мерзкая боль, сильный порез над ухом. Выстрелы из дробовика пропороли воздух слева от меня.

— Вот он! — заорал кто-то.

Я уполз за деревья. Мне не было видно преследователей, но они меня каким-то образом видели. Может, у них были приборы ночного видения. Или, что более вероятно, они искали меня вслепую, зная, что мне больше негде укрыться. Я глотнул воздуху, в панике ожидая последнего нападения.

Дождь как лезвие ножа. Кожа головы пылала. Колено ныло, в груди булькало, ветер сбивал с ног. Я подавился собственной рвотой. Меня ломало.

Тут я заметил сарай, где хранились газонокосилки. Заполз за него. На пару секунд в безопасности. Сделал глубокий вдох, постарался успокоиться. Итак, что мы имеем? У меня пистолет. Дождь стеной, почти ничего не видно. Им придется подойти поближе, чтобы нанести последний удар.

Я осмотрел свои ранения. Ломило плечо, но жилет спас меня.

Пуля, попавшая в плечо, отрикошетила от кевлара. Ничего серьезного. Кровь еще текла, но крупные сосуды задеты не были, боль адская — хороший признак. Дробина, попавшая в ногу, меня не убьет. Потрогал ранку через джинсы. Крови много, но пошевелить пальцами я вполне мог. Значит, сухожилия и нервы в норме. Пули градом, а я отделался какой-то царапиной.

Снова выстрелы, крики: «Куда он делся? Где фонарь? У кого этот долбаный фонарь?»

Голоса только мужские. Амбер, конечно, давно уехала. Уже наверняка в городе. Я вынул пистолет. На секунду словно бы отключился. Где я нахожусь? Посередине кладбища. Вооруженные люди сверху и в стороне от меня. Три вершины треугольника, и я в центре. Молодцы. Пат был прав. Я идиот, юнец, связавшийся с профессионалами. Это же глупо, Амбер, к чему тебе еще трое потенциальных шантажистов? Черт побери, да какая разница! Гори оно огнем! Выбираться надо. Только бы доковылять до дальней ограды в левой части кладбища. Около пятидесяти ярдов. Смогу? Придется ползти. Ладно. Плевать на боль. Вперед.

Весь в грязи, я пополз мимо могил, осторожно перемещаясь по земле, пытаясь избавиться от рвоты, попавшей в ноздри.

Вдруг кто-то победно закричал:

— Вон он!

На меня направили ослепительный луч света. Тысяча свечей, не меньше.

И тут я понял, что если не рвану с места, то я труп.

Со стороны деревьев грянула автоматная очередь. Я напрягся, поднялся и побежал к ограде, несмотря на боль в колене. Из-за дождя ничего не было видно, даже земли, хоть какой-то опоры.

Я поскользнулся и упал между колоннами и массивным надгробием. Пули попадали в мрамор, летели искры. Я побежал дальше, к забору, лавируя между могилами, укрываясь за гранитными надгробиями. Выстрелы над головой. И тут передо мной возникает человек. Я пру прямиком на него. Стоит ко мне спиной, здоровый темный силуэт в ночи под дождем.

Автоматная очередь пропахала грязь впереди меня, ударила в гранит, следы трассирующих пуль повсюду, как фейерверк.

— Фрэнк, прекрати палить, ты заденешь Манни! Фрэнк, хватит! — послышался крик.

Я приближался.

— Господи, Фрэнк, ты что, оглох? Прекрати огонь!

М-16 резко замолчал.

— Манни, Манни, он у тебя за спиной, он рядом! — Голос орал отчаянно откуда-то сзади, слева от меня. Снова меня озарил луч света.

— Вот же он, Манни, обернись! — другой голос.

— Где?

— Прямо здесь, вон за тем массивным крестом сзади тебя.