Эш ударил по столу ладонью, заставив их обоих вздрогнуть от удивления. Такой жест невозможно было не заметить.

– Вы сказали, что это рискованно, – прищурившись, посмотрел он на доктора. – Какого рода риск?

Глаза Лонгхерста напомнили ему оленя или кролика. Кроткие и карие. Глаза добычи. Изворотливой и умной.

– Всегда есть риск, связанный с анестезией, – заикаясь, проговорил он. – Но он все ниже, по мере того как мы все больше об этом узнаем. Также риск всегда вызывает инфекция, но с современными методами санитарии она также становится…

– Лорелея, собирайся, мы уходим.

Эш взял пальто и шляпу.

Она не двинулась с места.

– Я ложусь на операцию, Эш.

Он хмуро посмотрел на нее.

– Ты не сможешь обойтись без молотка?

Ее взгляд неподвижен и решителен.

– Я хочу это сделать. Я хочу посетить все места, куда ты можешь меня отвезти, а я не могу…

– Я уже говорил тебе, если надо, я тебя понесу.

– Я хочу идти рядом с тобой.

Эшу пришлось три раза сглотнуть, прежде чем он смог заговорить:

– Это не стоит того, чтобы тебя потерять.

Она подошла к нему, взяла его лицо в ладони.

– Любовь моя, пусть это свершится. Иногда, чтобы вылечить, нужно сломать.

Отбросив мрачное видение, он обратился к Лонгхерсту:

– Какая бы судьба ее ни ждала, вы ответите мне втройне, вы у меня на прицеле, – сказав это, он захлопнул дверь кабинета, но успел услышать мягкие извинения Лорелеи.

– Доктор, простите его, он просто так обо мне заботится.

– Все в порядке, – ответил доктор Лонгхерст. – Я врач многих соратников Блэквелла, их жен и детей. Это далеко не самая страшная угроза, которую я получил на этой неделе. И я пока здесь. Еще жив.

Год спустя Лорелее удалось уговорить Эша приехать на вторую свадьбу Вероники, несмотря на шокирующий выбор жениха.

Лорелея не просто ковыляла или шла по солнечной улице на юге Франции, чтобы поприветствовать любимую сестру.

Она бежала.