Опустошив кувшин наполовину, Нерейд оторвался от него. На лице его разлилось блаженное выражение.

— Тебе хорошо, — проговорил он, с грохотом водружая сосуд на стол, — ты вчера как заснул в углу, так и не проснулся даже по пути сюда, который ты проделал в обнимку с Кари… А мы с Вемундом погуляли, ох погуляли. — И рыжий викинг скривился, вспоминая, должно быть, самые занимательные моменты вчерашнего веселья.

— А конунг? Он тоже с вами пил?

— Нет. — Нерейд махнул рукой и шлепнулся задницей на лавку, отчего та протестующе заскрипела. — Они с Арнвидом спать ушли, так вроде было. Да и сейчас их нет, — добавил он, обведя взглядом помещение.

Грохнула дверь. Конунг был бодр и свеж, точно и не было вчера никакого пира, зато на лице Арнвида мрачности хватало на двоих.

— Что случилось? — невольно вырвалось у Ивара, когда он бросил взгляд на встревоженного эриля.

— Тучи сгущаются, — проговорил тот почти сердито. — Руны просто кричат, что опасность близка. Слуги, которые всегда знают больше всех, шепчутся о гневе короля. Лучше бы нам ходить все время в кольчугах, всем вместе и не пить много…

Он бросил многозначительный взгляд на Нерейда. Тот беззаботно улыбался, глядя в сторону, а карие глаза Болтуна были полны лукавства.

— Всех остальных это тоже касается, — жестко заключил конунг. — А ну, просыпайтесь, хватит дрыхнуть, точно обожравшиеся коты! Полдень давно миновал, скоро опять пировать…

Нерейд застонал и схватился за голову.

Умывались в большой бадье, в которую слуги, судя по всему, натаскали с утра свежей воды. Охлажденная голова стала болеть чуть меньше, и Ивар воспрянул, чувствуя, что вновь готов радоваться жизни. Под суровым взглядом конунга надел кольчугу, проверил, легко ли вытаскивается из ножен клинок. На здешних пирах, куда все приходят, навешав на себя кучу железа, никто не обратит внимания, что викинги явились при оружии…

— Шлем сними, — сказал конунг Нерейду, который от излишнего усердия натянул на голову железную шапку. — Это уж слишком.

Едва закончили одеваться, в дверь постучали. Заскрипели петли, и взорам викингов предстал сенешаль Кэй. Лицо его все еще украшал синяк, хоть и несколько поблекший, а рука покоилась на перевязи.

— Король ждет вас, — возгласил сенешаль, глядя на конунга и его дружинников без особого дружелюбия.

В пиршественном зале все было как всегда. Гомонящие рыцари за столами, чад факелов, грызущиеся из-за кости собаки, плывущие по воздуху запахи жареной дичины и острых приправ.

Только с королем сегодня было что-то не так. Рядом с ним сидела жена, прекрасная Гвиневра, но Артур даже не глядел на нее. Его мрачный, вспыхивающий искорками взгляд бродил по залу.

— Какая муха его укусила? — пробормотал вполголоса Вемунд, когда викинги заняли места за столом. — Неужто мы во время нашей вчерашней пирушки так пошумели? Мы ведь даже ничего не испортили!

— Как же! — Нерейд злорадно ухмыльнулся. — А кто наблевал прямо на ковер? А вон Кари, когда равновесие на лестнице потерял, то в стену грохнулся! Там вмятина осталась с лошадиную голову, не меньше!

Вемунд смущенно закряхтел.

Подтягивая к себе блюдо с запеченной зайчатиной, Ивар обратил внимание, что король не отрывает тяжелого взгляда от лица Хаука. Конунг, увлеченный беседой с эрилем, не обращал на Артура никакого внимания, и король перевел горящие глаза на жену.

Лицо его болезненно дернулось, словно паскудное насекомое укусило Артура за ляжку, а затем застыло, напоминая плохо вырезанную из темного дерева маску. Веселья в облике владыки Камелота было столько же, сколько в медведе-шатуне, набредшем на селение посреди зимы.

— Доблестные рыцари! — Голос короля, пронесшийся по залу, точно зимний ветер по лесу, заставил Ивара вздрогнуть — столько в нем было сдерживаемой ярости. — Случилось мне сегодня быть на охоте, и произошел со мной странный случай…

Рыцари все как один обратились в слух. Замолкли даже неугомонные дамы, а Вемунд прекратил жевать.

— Истомленный погоней за зверем, отдыхал я в сопровождении паладинов у источника. — Артур говорил медленно, словно нехотя, но только взгляд, напряженный и острый, похожий на прищур лучника во время выстрела, как бы намекал, что рассказ этот затеян неспроста. — И тут донесся из леса дикий звук, будто огромная свора свирепых псов гонит хищника! — Король замолчал, выдерживая паузу. — Наши собаки, сначала лаявшие в ответ, затихли и принялись испуганно скулить. Рыцари, изготовившиеся приветствовать неведомого охотника, в ужасе отпрянули, поскольку из чащи к воде выбрался огромный зверь!

— Зверь? — не смог сдержать удивления один из рыцарей, смуглый, точно обмазанный сажей. — А собаки?!

— Собачий лай вырывался у бестии из брюха! — ответил король. — И был столь силен, что мы все на время оглохли. Сам же зверь был в два раза больше матерого лося, голова его была змеиной, тело как у леопарда…

— Что такое леопард? — недоуменно спросил Кари, почесывая лоб.

— Это как рысь, только больше, — поспешно ответил Арнвид. — Тише, не мешай слушать!

— … ноги же его были подобны оленьим! — закончил описание Артур.

— Экая уродина! — сморщился Нерейд. — Да еще и гавкает!

— И пока пил зверь, стих звук во чреве его, а когда пошел прочь от источника, вновь оглушил нас громогласный лай! И были мы поражены ужасом, что подобное создание есть на землях Британии!

Рыцари возбужденно загомонили. Каждый, как уже догадался Ивар, сейчас начнет кричать, что видел чудовище раз двадцать, а то и тридцать, а если и не сообщал королю, так только из нежелания беспокоить его подобной мелочью.

— Если король желает, — красивый мужественный голос Ланселота прозвучал подобно звуку боевого рога, — то я поймаю рыкающее страшилище и доставлю его в Камелот!

— Король желает, — Артур зло усмехнулся, — чтобы чудесного зверя добыли наши гости с севера, доказавшие ловкость и отвагу в исполнении всякого рода поручений.

Рыцари возбужденно и зло загалдели. Понятно, что всех задело то, кому именно правитель Британии поручил почетную задачу.

— Что, опять куда-то ехать? — Лицо Нерейда обиженно вытянулось, словно у ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. — Когда же мы вернемся на драккар?

— Нескоро, — тяжко вздохнул Вемунд и с такой жадностью впился в олений бок, словно в ближайшие дни викингам предстояла голодовка.

Конунг поднялся, широкоплечий и могучий. На нем скрестилось множество неприязненных взглядов, но Хаук не удостоил их вниманием.

— Благодарю за доверие, король, — проговорил конунг. — Оно льстит мне. Но не лучше ли поручить охоту на зверя твоим рыцарям?

— Этим недотепам, которые даже разбойников вокруг Камелота не могут вывести? — Артур кивнул в сторону Ланселота, который почему-то смотрел в стол. Лицо Гавейна было алым от ярости. — Они три года будут собираться, потом пять — ловить, да так и не поймают, скорее зверюга от старости сдохнет…