Пригляделся повнимательней и ахнул – вот чудеса то! – западный фасад собора, обращенный в сторону Даугавы, предстал предо мной… с двумя абсолютно идентичными прямоугольными башнями, как и задумывалось Альбертом. Обе башни покрывали тяжелые остроконечные крыши, макушки которых уже были увенчаны крестами… Что за красотища – просто глаз не оторвать!.. Впрочем, постойте! – я принял желаемое за действительное. На самом деле башня была одна, да и сам собор еще толком не достроен, мне все померещилось, видимо, не смог толком разглядеть из-за строительных лесов. К тому же на восприятие яви наложили отпечаток недосып и взвинченное состояние, связанное с перемещением во времени. Словом, никаких чудес! Я ведь хоть и попал в XIII век, но все же в реальный мир. И, как я узнал позже, суровые реалии того мира диктовали: воздвигать две башни по первоначальному замыслу слишком накладно для рижского епископа – банально не хватало денег, так что в итоге ограничились одной…

Я обошел территорию вокруг собора, внимательно осматривая возводимые здания: церковь, монастырь Святой Марии и резиденцию епископа. Их полукругом опоясывала новая крепостная стена – высокая и очень добротная, как и положено, ее разделяли мощные башни, вздымавшиеся через каждые 100–120 метров. На лесах уже копошились рабочие, занятые наружной отделкой стен, внутри, по-моему, тоже кипела работа, здание явно готовили к публичному открытию. Как я хорошо помнил из «Хроники» весной 1226 года папский легат проведет здесь церковный собор, собрав в главном храме Риги все сливки ливонского государства – епископы, священники, клирики, братья-рыцари, вассалы Альберта, рижские горожане – это будет первое мероприятие подобного масштаба. Мог ли я тогда помыслить, что в числе приглашенных лиц окажусь и я – да никогда в жизни!.. Если б кто мне сказал про такое, просто повертел бы пальцем у виска…

Осматривая собор, я сразу обратил внимание на поразительное несоответствие: ко входу в храм, находящемуся с северной стороны здания, в отличие от нашего времени, наверх вела каменная лестница ступеней в десять-пятнадцать. А на экскурсии в Домский собор нам с Шульцем пришлось спуститься примерно на двадцать ступеней, потому что первый этаж находился на уровне цоколя… Вы можете себе представить, сколько культурных слоев предстояло отмахать уникальному памятнику архитектуры, чтобы в итоге верх сменился низом?..

Размышляя над причудами столетий и нечаянно родившимся каламбуром, я оказался на очередной грязной улочке, не отличавшейся от других, – такая же топь кругом, на что я уже не обращал внимания, хлюпая по жиже «гудроновыми» кроссовками. Неожиданно почувствовал на себе чей-то взгляд, поднял глаза и увидел в проеме отворенного окна второго этажа удивительно красивую девушку – она неспешно расчесывала гребнем пышные русые волосы и с любопытством наблюдала за мной, на устах ее играла легкая улыбка. Особенно меня поразили глаза – эти огромные голубые бездонные очи не забыть вовек … Я тут же отвесил ей вежливый глубокий поклон, сами понимаете, я не мог не поздороваться с прекрасной незнакомкой…

И вдруг – в тот момент, когда я с достоинством вернулся в первоначальное положение, наверху прямо над моей головой распахнулось окно, я услышал, как громко стукнули створки, и зычный голос на чистом русском языке пробасил:

– А ну, поберегись!

Я опешил, никак не ожидая, что в средневековой Риге услышу русскую речь. А зря, потому что, блуждая по городу, оказался в северо-восточной части города на Русской улице по соседству с Песочной башней, где проживали со своими семьями купцы и лавочники из Полоцка, Новгорода и Пскова. Мне-дураку, конечно, надо было бы немедля отскочить в сторону, потому что буквально через секунду после предупредительного окрика меня с головы до ног окатили нечистотами!

Я стоял совершенно пораженный, обтекая дерьмом, не в силах сделать ни шага… Да, такого г… со мной еще не бывало – вот позор, так позор!.. Представляю себе, каким уродом я выглядел, и ничего удивительного не было, когда вслед за произошедшим послышался звонкий девичий хохот, он разливался по всей Русской улице веселым колокольным перезвоном. Девица заливалась смехом от всей широты русской души, а я, само собой, был готов провалиться сквозь землю со стыда, тупо вперив взгляд в топкую грязь, в которой стоял по щиколотку, как истукан, измазанный нечистотами… Внезапно смех оборвался, я вновь поднял глаза и увидел в окне уже не девушку, а разгневанного отца – знатного купчину с косматой бородищей, тот грозно сверкнул темными, как безлунная ночь, зенками и резко захлопнул окно, едва не вышибив стекла.

Я забыл сказать, что моему променаду или экскурсии по средневековой Риге – называйте как хотите – сопутствовало весьма органичное музыкальное сопровождение, безостановочно звучавшее в голове, как будто сам по себе включился чародейный аудиофайл да еще кто-то при этом нажал на кнопку repeat. Вот вопрос на засыпку: угадайте-ка с трех раз, что за мелодия прилипла к моей подкорке?.. Не ведаете!? А вопрос-то из простейших, если вспомнить, какой музон мне пришлось прослушать раз сто, а, может, и все двести, когда я находился в гостях у Шульца. Наслушался я тогда этого шедевра по самое не могу… Ну, как – догадались?.. Правильно – группа ELP!.. А если говорить более конкретно – их величественное «Поле битвы»… Эта вещь просто не шла из головы, хоть и сочиненная в конце XX века, но, знаете ли, очень созвучная тому времени, куда я попал, – как только загремели мостовые цепи на входе в Ригу, она сразу и послышалась, а перестала раздаваться с окриком «ПОБЕРЕГИСЬ!»…

В моем скверном положении срочно нужна была вода – почиститься, смыть с себя омерзительные нечистоты… Брезгливо скинув замаранный бушлат и бейсболку я припустил в сторону рыночной площади, где неподалеку от рыбных рядов приметил колодец. Конечно, я бы предпочел навести марафет в уединенном месте, скажем, на берегу реки, а как снова в город заходить? Не пойми каким макаром, может, на сей раз потребуют за вход деньгу, если вдруг запашок мой не устроит, кто знает, что взбредет в голову этим разбойникам, занимающимся вымогательством у городских ворот. Добраться до рынка, не привлекая внимания, не удалось, по дороге за мной увязалась шумная ватага босоногих мальчишек, насмешливых и озорных, как во все времена и у всех народов…

У колодца стояла длинная очередь: девушки с венками из кос, уложенных вокруг головы, и зрелые женщины в чепцах и замысловатых шляпах типа восточных тюрбанов. За юбки последних держалась сопливая мелюзга, ни на шаг не отходящая от мамочек, дети постарше с криками носились вокруг колодца, привнося суматоху. Ну, все, ясное дело, стояли с порожней посудой – кто с глиняным кувшином, кто с жестяным ведром, ну, а кто-то с медным тазом или кастрюлей, только я один приплелся с пустыми руками… Очередь, надо признать, двигалась довольно живо, ведь колодец, к моему удивлению, оказался усовершенствованным – с двумя ведрами, присобаченными крепко-накрепко концами цепей к толстой перекладине, висевшей над проемом колодца. Пока одно ведро с отмотанной цепью набирало воду, второе с выбранной цепью находилось наверху и было готово наполнить водой любую посудину – очень удобная штука, надо признать.

Скажу откровенно, мое появление не вызвало особого восторга – там и без меня воняло тухлятиной будь здоров как, но, знаете ли, моя вонь была не чета рыбной. Особая, все «ароматы» перебивала – все тут же стали воротить носы в сторону, морщиться, строить недовольные рожи и закатывать глаза, будто они сейчас повалятся в обморок, согласен, муторно вдыхать подобную вонь. Конечно, мне было очень совестно, но что поделать, отмываться-то все равно нужно. Я чуть от стыда не сгорал, а тут еще неугомонные мальчишки, демонстративно зажимая носы, орали, дразнились, бегали кругами и бросали в меня мелкие камушки.