– С голубой…

Один из охранников молча сопроводил нас с Паттайей до выхода. Бенито ждал в машине. Только мы уселись, раздался телефонный звонок. Бенито протянул мне трубку. Звонил Крендель.

– Докладываю, – бодро сообщил он. – К мусору подъехали «мусор?»! Обложили подъезд, совещаются…

– Поехали к ним! – попросил я Бенито. – Нам предстоит увидеть небывалое шоу. Ловля сбежавшего психа-убийцы. В главных ролях – бывший капитан налоговой полиции Раевский и майор милиции Баздырев.

Через несколько минут вновь позвонил взволнованный Крендель.

– Мусор увезла мусорка!

– Менты, что ли? – нарушил я режим связи.

– Да нет, мусорная машина такая, знаете, баки выгребает.

Я поблагодарил Кренделя за образцовую работу и сказал, что он может ехать по своим делам.

Наконец на связь вышел Сильвио. После того как за моей спиной совершили сделку с Черным бриллиантом, мне не по душе было начинать разговор первым. Даже по телефону.

– Вы где находитесь? – спросил он резко.

– В Москве.

– Срочно приезжайте!

– Что случилось?

– Не по телефону.

– Хорошо, если только не возражаешь, я не откажу себе в небольшом удовольствии посмотреть любопытное зрелище.

Мы уже подъезжали к дому, где заварилась серьезная милицейская операция. Издали я увидел знакомый черный микроавтобус-ежик. Его антенны хищно дырявили эфир и, видно, нащупали, что мой телефон неожиданно отправился в путешествие.

Сразу же разглядел плотную фигуру Баздырева. Он зачем-то вылез из машины. Видно, радиотехники-перехватчики только что сообщили неприятную новость. В эту минуту мне очень захотелось, что называется, пообщаться «по-мужски».

Но в милицейских инструкциях нет параграфа, предусматривающего теплые неформальные отношения с жуликами, и мой старый добрый друг, утирая скупые мужские слезы, в конце нашей душевной беседы скрепя сердце вынужден был бы скрепить на моих запястьях наручники…

Через полтора часа, преодолев московские предновогодние пробки, мы выбрались на МКАД. До загородного дома Сильвио было еще километров пятьдесят. Я подавил в себе искушение позвонить Баздыреву и поздравить его с гениально разработанной операцией.

Но тогда бы они отказались от восхитительной погони за мусоросборочной машиной, в чреве которой ехал на загородную свалку включенный сотовый телефон…

Сильвио встретил нас молча, даже хмуро. Сказал, что нам надо поговорить. Мы прошли в кабинет, Паттайя осталась в зале.

– Мы продали китайцу камень.

Я молча кивнул.

– По уговору половину суммы он взял себе, вторую половину мы разделим с тобой. Получается по триста семьдесят пять тысяч долларов каждому.

У меня отлегло от сердца. Дело ведь, в конечном счете, не в деньгах, а в людях. Потерявшему честь ни за какие деньги ее не восстановить, не купить. А мне так не хотелось терять Сильвио именно по такой «житейской», черт побери, причине. Тем более на этом свете мало кого осталось у меня.

– Я знаю, – ответил ему, – в казино встречался с Николаем.

Сильвио, конечно, уже знал про мои похождения и выкрутасы, и поэтому вторая часть нашего разговора имела иной характер. Сильвио напрямик спросил, понимаю ли я, что «эта девчонка», имея в виду Паттайю, работает на китайца, работала и будет работать. И любые мои действия, даже передвижения тут же будут известны Лао. Старый вор был тысячу раз прав: в нашем мире просто так деньги не платятся. Он был прав и потому, что женщины последнее время доставляли мне, мягко говоря, немало хлопот. Он еще не знал о предыстории наших отношений с Марией. И не узнает, потому что в его глазах я уж точно предстану величайшим глупцом и простофилей.

– Теперь ты имеешь достаточно большую сумму денег, – продолжил Сильвио. – И свой выигрыш в казино, надеюсь, еще не спустил, как купец на ярмарке?

– Времени не хватило, – заметил я.

– Ты понимаешь, что тебе нельзя оставаться в Москве? Твои догонялки с ментами закончатся тем, что тебя вновь посадят с клеймом «склонен к побегу» или просто пристрелят. Потому что достал…

– Ты прав, Сильвио, – не стал отрицать я. – Но не откажи мне в праве на последнюю гастроль.

– Что ты еще задумал замастырить?

– Попрощаться надо кое с кем.

– И куда собираешься ехать? Я могу дать тебе несколько адресов моих людей по России и СНГ. Но это люди нашего мира, законники, ты будешь для них чужой. Ты ведь из Владивостока? Чем не вариант? Затеряешься на просторах, подъемные на раскрутку дела у тебя есть…

– Не знаю, возможно, я поеду в Таиланд.

– Ты совсем плохой, Володя… И, конечно, со своей красоткой?

– У меня других нет.

– Ты просекаешь, что тебя пасут? И эти деньги, они тут же перетекут, нет, не к девчонке, а прямо к китайцу. Потому что он все прекрасно поймет… Он поймет, что его кинули, как лоха, что камешек стоит в сто, двести раз дешевле… И в твоем гребаном Таиланде после девчонки второй человек, которого ты встретишь, знаешь, кто будет?

– Король Таиланда?

– Не валяй дурку… Это будет жирный кот Лао, который обглодает тебя до ребер. И потом, это, конечно, твое личное… дело. Но женщина, которая с легкостью разоблачается, как кефир выливает…

– Есть такая профессия – мужиков восхищать. И она, заметь, снимает свою одежду, а не раздевает и не грабит, как, например, наши оборзевшие правители свой народ.

– Мне сейчас не до политики. Мне жаль, Володька, если ты не используешь свой шанс. Хочешь снова стать нищим сумасшедшим? А хотя поступай, как чутье подсказывает. Если в России для тебя места нет…

– Я, Сергей Ильич, оборотень, который угодил в капкан собственного изготовления. В прежнюю жизнь возврата мне нет, а в этой шкуре жизнь мою, сам видишь, обложили красными флажками. И вот теперь мне, оборотню, надо найти другого оборотня – в погонах, который мое личное дело припрятал, не знаю зачем, и пустил меня по всем кругам ада.

Сильвио задумался.

– Это может быть и очень серьезный человек, а может – и «шестерка», имеющая доступ к секретным архивам.

– Скорее и то, и другое, – заметил я. – Один приказал, второй – изъял.

Моя доля от продажи камня покоилась в легком сером кейсе. Сильвио щелкнул замками, показал аккуратно уложенные долларовые пачки. Что ни говори, крупная сумма имеет просто магнетические свойства и эстетически тоже привлекательна. Так как у меня не было своего угла, я попросил Сильвио оставить чемоданчик у него на хранении.

Хозяину сегодня нездоровилось. Он извинился и сказал, чтобы мы ужинали без него.

…Паттайя сидела на диване в той же понурой позе. Беззвучно мерцал телевизор. За черным окном бушевал ветер, прорываясь сквозь частокол корабельных сосен.