Его слова так возмутили Сью Спарго, что она не только прибегла к словесным оскорблениям, но и сделала попытку применить физическое насилие, немедленно пресеченную другими лицами, находившимися в помещении. Ее крики «Ты скажешь им правду, или я тебя сейчас укокошу, засранец» были последними словами, которые она произнесла в адрес Майкла во время следствия: сейчас она сама находится под арестом. Отказ от сына в критический момент его жизни характерен для поведения Сью как матери и, возможно, ярче, чем что-либо, свидетельствует о психологических проблемах Майкла.

После допроса Майкла Спарго, назвавшего фамилии соучастников, последовали аресты Регги Арнольда и Йена Баркера. На момент их задержания было известно лишь, что Джона Дрессера видели в их компании и что мальчик исчез. Когда их привели в полицию (каждый мальчик был взят в разное отделение, и они не видели друг друга до начала суда), Регги сопровождала его мать Лора, а позднее к ней присоединился его отец Руди, а Йен пришел один, хотя его бабушка явилась до того, как его начали допрашивать. Местопребывание матери Йена, Трисии, на момент его ареста в документах точно не указано, и на суд она не явилась.

Поначалу никто не подозревал, что Джон Дрессер убит. Письменные и магнитофонные записи на ранней стадии допросов указывают: поначалу все думали, что мальчики взяли с собой Джона из шалости, потом устали от его компании и где-то бросили малыша, посчитав, что он и сам найдется. Хотя полиция знала каждого мальчика, до того дня они были известны лишь как хулиганы, мелкие вандалы и воришки. (Удивительно, что Йен Баркер, известный тем, что мучил животных, до сих пор не обратил на себя особого внимания.) Только когда в первые двадцать шесть часов после исчезновения Джона Дрессера стали приходить свидетели, видевшие плакавшего малыша, полиция стала подозревать, что произошло нечто более серьезное, чем простая шалость.

Поиски ребенка уже начались, полиция и встревоженные граждане обшарили территорию вокруг «Барьеров» и пошли дальше. Вскоре обратили внимание на строительную площадку Доукинс.

Тело Джона Дрессера обнаружил двадцатичетырехлетний констебль Мартин Нейлд, сам только что ставший отцом. Он заметил голубой костюм Джона, к тому моменту измятый и запачканный кровью. Нейлд увидел тело ребенка, засунутое в биотуалет. По его словам, он «хотел думать, что это кукла», но знал, что это не так.

— Так что ты решила насчет воскресного ланча, Изабелла? Я должен что-то сказать мальчикам. Они очень хотят, чтобы ты приехала.

Изабелла Ардери прижала ко лбу пальцы. Она приняла две таблетки парацетамола, но головная боль не стихла. Да и желудку лекарство не пошло на пользу. Изабелла знала, что, прежде чем глотать таблетки, надо было что-то съесть, но при мысли о еде ей стало еще хуже.

— Дай мне поговорить с ними, Боб. Они рядом?

— У тебя какой-то странный голос, — сказал он. — Ты нехорошо себя чувствуешь, Изабелла?

Он, конечно, не это имел в виду. «Нехорошо» было эвфемизмом. За этим словом скрывалось то, что он не хотел произносить, но что подразумевалось.

— Вчера я поздно легла. У меня расследование. Возможно, ты читал об этом. На кладбище в Северном Лондоне убита женщина.

Его явно не интересовала эта сторона ее жизни.

— Трудно тебе приходится? — спросил он.

— Когда идет расследование убийства, приходится поздно ложиться, — ответила она, делая вид, что не понимает его. — Ты это знаешь, Боб. Так я могу поговорить с мальчиками? Где они? Уж наверняка дома в такой ранний час.

— Они еще спят. Я не хочу их будить.

— Они могут снова лечь, я просто с ними поздороваюсь.

— Ты же знаешь, какие они. Им нужен отдых.

— Им нужна мать.

— У них есть мать. Сандра вполне…

— У Сандры есть собственные дети.

— Надеюсь, ты не думаешь, что она относится к ним по-другому. Потому что, честно тебе скажу, я не хочу этого слышать. Потому что — тоже честно — она относится к ним намного лучше, чем их собственная мать. Она ведет себя с ними безупречно. Тебе в самом деле хочется продолжать такой разговор, Изабелла? Так ты придешь к нам в воскресенье на ланч или нет?

— Я пришлю мальчикам записку. — Изабелла усилием воли подавила вспышку гнева. — Могу я надеяться, что ты и Сандра не запретите мне посылать записки?

— Мы ничего не запрещаем, — ответил он.

— Да ладно. Не надо притворяться.

Она повесила трубку, не попрощавшись.

Изабелла знала, что ей еще придется расплатиться за это — «Ты что же, повесила трубку, Изабелла? Наверное, нас просто разъединили, да?» — но в этот момент она не могла поступить иначе. Оставаться с ним на линии означало выслушивать пространный рассказ о его родительской заботливости, а она не была к этому расположена. Утром она была не расположена ко многому и собиралась сделать кое-что, чтобы изменить это, прежде чем погрузиться в работу.

Четыре чашки черного кофе (ладно-ладно, это был ирландский кофе, но ее можно за это простить, ведь она добавила лишь капельку спиртного), один ломтик хлеба, а потом душ — и все, она в порядке. Посреди утренней летучки Изабелла почувствовала, что хочет еще. Но желание это было легко перебороть, потому что она вряд ли могла сделать это в дамской комнате. Она сосредоточилась на работе и поклялась провести вечер по-другому. Это она сделает с легкостью.

Первыми позвонили из Нью-Фореста сержанты Хейверс и Нката. Они остановились в Суэе, в отеле «Форест хит». Сотрудники встретили это сообщение смешками и замечаниями вроде: «Надеюсь, Уинни поселился в отдельном номере». Изабелла резко пресекла это, и все стали обсуждать информацию, собранную сержантами. Хейверс строила свою теорию на том, что Гордон Джосси кровельщик и его инструменты очень опасны, к тому же сделаны они вручную.

Нката, со своей стороны, больше интересовался тем, что в жизни Гордона Джосси появилась другая женщина. Хейверс упомянула также рекомендательные письма Гордона Джосси из колледжа Уинчестера и рассказала о разговоре с наставником Гордона, Ринго Хитом. Закончила она свое сообщение тем, что перечислила фамилии людей, с которыми еще следовало переговорить.

Хейверс спросила, можно ли проверить в Ярде прошлое тех, с кем они встречались. Это Хастингс, Джосси, Хит, Диккенс. С местными полицейскими они разговаривали, но ничего интересного не услышали. Местная полиция могла сотрудничать со Скотленд-Ярдом, но, как сказали им в полицейском отделении Линдхерста, поскольку убийство произошло в Лондоне, это не их проблема.

Ардери заверила сержанта, что они займутся проверкой, тем не менее ей нужно знать все, что следует, о каждом человеке, хотя бы отдаленно связанном с Джемаймой Хастингс. «Я хочу знать все подробности, вплоть до того, регулярно ли бывает у них стул», — было сказано команде. Она поручила Филиппу Хейлу выяснить все о людях из Хэмпшира и напомнила дополнительные лондонские имена, на случай если он их забыл: медиум Иоланда, то есть Шерон Прайс; Джейсон Друтер; Эббот Лангер; Паоло ди Фацио; Фрейзер Чаплин; Белла Макхаггис.