Согласно духовной Василия Темного 1461 г. Бежецкий Верх завещается князю Андрею Васильевичу: «Да даю ему Бежытцки Верх, и с волостьми, и с путми, и з селы и со всеми пошлинами.»; Волок – Борису Васильевичу: «А что его благословила моя мати, великая княгиня Софья, а его баба, на Волоце Белеоутовъскими селы, Съпасским селом и з деревнями, да на Издетемле Окоро-кавъскими селы, ино то ему и есть»; Вологда – князю Андрею Васильевичу Меньшому: «Да даю ему Вологду, и с Кубеною, и з Заозерьем, со всем, и что к Вологде и х Кубене, и к Заозерью потягло, и с пошлинами, да Иледам с Обнорою, и с Комелою, и с Волочком, да Авнегу, да Шиленгу, да Пельшму, да Бохтюгу, да Оухтюшку, да Сяму, и отводное с Перфушковъскими селы, да Тошну, да Янгосар, и со всем, что к тем волостем потягло»[619].

Таким образом, грамота митрополита Фотия тверскому епископу Илие 1430 г. является весьма важным свидетельством существования вполне определенного намерения изъять Волок Ламский и Бежецкий Верх из принадлежности Новгородской епархии, что призвано было способствовать процессу освоения этих волостей великокняжеской юрисдикцией. Не исключено, что подобные прерогативы были предоставлены Фотием ростовским владыкам относительно Вологды.

Антимосковская позиция Новгорода в ходе острейшего конфликта князей Василия Васильевича и Дмитрия Шемяки (1442–1453 гг.), обусловленная традиционной борьбой новгородского боярского управления с великокняжеской администрацией, в значительной степени была дополнительно спровоцирована московским военным походом на Новгород в 1441 г.: «На зиме князь великыи Московьскыи Василии Васильевич възверже нелюбье на Новъгород Великыи, присла грамоту разметную и повоева волостеи новгородчкых много., а псковици, пособляя князю великому Василью, много земле Новгородчкои повоеваша и пакости створиша не мало»[620]

Исчерпание конфликта кончиной Дмитрия Шемяки потребовало организации Василием Темным нового, отомстительного похода на Новгород в 1456 г., завершившегося заключением Яжелбицкого мира.[621]

Некоторые существенные подробности этого конфликта изложены ниже.

* * *

Историкам хорошо известна введенная в научную литературу еще в начале XIX в. плащаница («воздух»), хранящаяся ныне в Новгородском музее-заповеднике[622]. Этот воздух с изображением Христа во гробе, оплакиваемого четырьмя ангелами, шитый шелками, серебряной и золотой нитями, происходит из ризницы Юрьева монастыря и является вкладом в этот монастырь князя Дмитрия Юрьевича Шемяки, его жены Софьи Дмитриевны и сына Ивана, о чем свидетельствует надпись на краю плащаницы:

«В лето 6957 индикта 7 как был великии князь Дмитрии Юриевичь в Великом Новегороде и повелением великаго князя наряжен бысть сии воздух в храм святаго великомученика Георгия того же лета месяца августа в 23 день благоверною и его великою княгинею Софьею и при с(ы)ну благоверном князе Иване и положен бысть в церкви святаго великомученика Христова Георгия в Великом Новегороде в Юриеве манастыре при архиепискупе Великого Новагорода Евфимии, при архимандрите Мисаиле за оставление грехов и спасения ради душ наших и нашим детем и внучатам и правнучатам в сем веце и в будущем аминь».

Приведенная надпись вышита почерком XIX в.[623], повторяя содержание утраченной древней вкладной «летописи». Исследователи не анализировали ее с точки зрения достоверности передачи утраченного текста и руководствуются ее указаниями при датировке самого вклада, относя его к 23 августа 1449 г.

Между тем по крайней мере две особенности этой надписи должны были бы с самого начала привлечь к себе внимание исследователей. Во-первых, 6957 году соответствует не седьмой, а двенадцатый индикт. Во-вторых, общий смысл надписи несет в себе отпечаток припоминания («Как был великии князь Дмитрии Юриевичь в Великом Новегороде.), а следовательно, и относительно более позднего времени, нежели прямо обозначенное в надписи. Опираясь только на первую особенность, нужно было бы в датировке предмета исходить из альтернативы: плащаница могла быть изготовлена в 6957 г., но она может датироваться и седьмым индиктом, которому не соответствует 6957 г.

Попытаемся рассмотреть обе эти возможности, соотнеся их прежде всего с событиями той эпохи. Известно, что после решительного поражения под Галичем Дмитрий Шемяка последние годы своей жизни провел в Новгороде и Новгородской земле. Однако галичское сражение произошло 27 января 1450 г. После взятия Галича Василий Темный «прииде на Москву на Масленои неделе, а Шемяка убежа к Новугороду Великому»[624]. Иными словами, 23 августа 1449 г. Шемяка в Новгороде еще не был, как не было в нем тогда и его семьи. Чтобы убедиться в этом, обратимся к более развернутому, нежели в Никоновской летописи, рассказу летописи Авраамки: «Князь великыи Василии Васильевич послал шурина своего князя Василья Ярославича изгонной ратью на Галичь, на великого князя Дмитрия Юрьевича; и то слышав князь великыи Дмитрии и выеха из города из Галича, и с княгинею и со своими бояри, и поеха к Новугороду, и приехавше на Вешеру, ту стал, и к архиепископу владыце Еуфимею и в Новгород от себе послал Ивана Яковлича, чтобы княгиню приняли и сына Ивана в честь, и въеха в осенине в Юрьев монастырь, и сам князь великыи Дмитрии Юрьевичь в Великом Новегороде не быв, пошед Галицю. А князь великыи Василии Васильевич, с своею силою и с тотары, пошол в Галиць противу брату своему князи Дмитрею Юрьевичю, и сошлися под городом под Галицем, и начаша соступатися и битися. И Бог пособи князю великому Василью Васильевичю, а князь великыи Дмитрьи побежал к Великому Новугороду. И приеха в Новъгород месяца априля в 2 день, в среду, на Вербьнои недели, и челова крест к Великому Новугороду»[625]. Никоновская летопись, не располагающая подробностями, касающимися новгородских переговоров Шемяки, описывает военные маршруты Василия Темного, непосредственно предшествующие галицкой битве: «Ходил князь великии на князя Дмитрия, хотя ити к Галичю и бысть ему весть, что пошол к Вологде; и князь великии поиде на Иледам да на Обнору, и прииде к нему весть, что опять воротился к Галичю, и князь великии воротился Обнорою на низ, да и Костромою вверх»[626]. Эти передвижения подтверждают, что после возвращения с Вишеры и до галичского поражения Шемяка в Новгороде не был.