– Ну да, пытался, – презрительно фыркает мама.

Но Брайан – само терпение и мягкость.

– Шейла, я знаю, что подвел тебя. Я так боялся, что ты уедешь, если узнаешь. Даже хотел… – Я думаю о лисе и молитвах. А Брайан продолжает: – Но у меня нет той силы, которой обладал отец. Или той, которой обладаешь ты, Мэдди. Хотя кое-чему я все-таки научился. – На месте кровати стоит большой сундук. – Ему не удалось уйти далеко, – как ни в чем не бывало сообщает Брайан. – Думаю, он с самого начала знал, что мы его найдем. Джон Коллинз… помог. Вместе со своими парнями.

Он толкает сундук, крышка отлетает, и оттуда вываливается помятый Лон с кляпом во рту. Его одежда покрыта грязью и, кажется, кровью. Вид у Лона одновременно пристыженный и взбешенный. «Как у мокрого кота», – думаю я. На шее по-прежнему болтается анх. Мы неотрывно смотрим на Лона, а Брайан продолжает говорить.

У меня возникает ощущение, будто я попала в фильм ужасов. Когда мы нашли Кэтлин, я целиком сосредоточилась на том, чтобы спасти ее, и это приглушило остальные чувства. Происходившее казалось если не нормальным, то хотя бы не совсем ненормальным. Но в том, чтобы стоять и смотреть на нечеловеческое существо, которое твой отчим с товарищами загнал, как дичь, связал и вытряхнул на пол тайной пещеры убийств, уж точно нет ничего нормального.

Я бросаю взгляд на Кэтлин. Говорят, что людям бывает неловко, когда они встречают своих бывших. Но моя сестра не выглядит смущенной. Нет, она скорее похожа на птицу, которая неотрывно следит за кошкой, силясь угадать, прыгнет та или нет. Лон крепко связан, вроде бы это называется «связать, как свинью». Лодыжки и запястья у него стянуты вместе за спиной. Полагаю, что это очень унизительно.

– Я до сих пор в точности не знаю, что он такое, – говорит Брайан, кружа возле Лона. – Но мы определенно совершили ошибку, когда ослабили бдительность и позволили ему проводить время с подростками. Когда поверили в лучшее, а не в худшее. За последние месяцы я совершил немало ошибок, девочки. Шейла, я должен был сразу рассказать тебе, что из себя представляет Баллифран, что за люди тут живут, пусть мне и трудно было подобрать слова. Я боялся, что это оттолкнет тебя. А потом, когда вы переехали, я снова и снова откладывал разговор… Мне нет оправдания…

Я продолжаю смотреть на Лона, жду, что он пошевелится, застонет или попытается что-нибудь сказать.

– Я предал ваше доверие. И мне придется потрудиться, чтобы его вернуть. Это я знаю точно. Но что касается этого парня, тут я ни в чем не уверен. Он настоящая загадка. – Брайан тычет Лона носком ботинка, и Кэтлин кивает.

– Воистину, – бормочет она. – Здравствуй, Лон.

Я мысленно пытаюсь решить, могут ли два плохих поступка дать хороший результат. Смертная казнь, к примеру, всегда казалась мне сомнительным предприятием. Мы же убиваем человека. Разве мы не убиваем тем самым и себя отчасти? Потому что именно к этому все идет.

Брайан смотрит на маму так, словно преподнес ей подарок и теперь ждет реакции. Но ее глаза полны грусти.

А Лон… он ведь не человек, а нечто иное. Паразит. Хищник. Угроза.

– Будьте осторожны, – предупреждает Брайан. – Он очень силен. Хотя сейчас, конечно, послабее будет.

Это «сейчас» говорит о многом.

– Где вы его нашли? – Голос Кэтлин звенит напускной храбростью.

– Поспрашивали нужных людей. В Баллифране важно знать, кого спросить. И как.

Брайан открывает сумку и достает оттуда острый предмет. Кажется, это деревянный меч. Напоминает длинный вертел с рукоятью. Краем глаза я замечаю в сумке что-то похожее на пилу и блестящие сверла.

Убедившись, что Лон увидел меч, Брайн протягивает клинок маме:

– Шейла, могу я попросить тебя его подержать?

Мама кивает. Ее взгляд прикован к Лону, и ничего хорошего он не сулит.

– Когда-то мы с Лоном учились вместе. Он время от времени возвращается в школу, чтобы освежить знания. Отец давал ему деньги. Лон говорил, что хочет общаться с людьми, которые на вид одного с ним возраста. Что молодежный клуб помогает ему сдерживать темные стороны своей натуры. Воспитывает в нем умение сопереживать. Жаловался, как тяжело выглядеть молодым, когда на самом деле тебе очень много лет. – Брайан сверкает глазами, черты его лица ожесточаются. – Я слушал Лона, потому что думал: этого бы хотел отец. Сейчас я понимаю, что отцу, скорее всего, было бы наплевать. – Он подходит к лежащему на полу Лону. – Он клялся, что не имеет отношения к смерти Хелен. Что с ней все было иначе. А мне так хотелось верить, что люди меняются. Становятся лучше. Тогда я сам не знал, верю ему или нет. – Брайан пинает Лона, и тот заваливается на бок. – Позволил себе роскошь сомневаться. – Еще один пинок. – А потом он имел наглость положить глаз на мою дочь. Влезть в мою семью. – Снова злобно пинает.

Внешне Брайан абсолютно спокоен. Я никогда не видела его настолько спокойным. Он ведь всегда нервничает, вечно поправляет манжеты. А теперь мой отчим вдруг обрел непоколебимую решимость, а его движения преисполнились пугающей грацией. И это заставляет нервничать уже меня.

Брайан закрывает глаза, и к нему возвращается прежний голос, высокий, чуть надтреснутый:

– Девочки, Шейла, простите меня. Это я во всем виноват. Мэдлин, я пытался урезонить Маму, пытался с ней торговаться, но бесполезно.

Он смотрит на меня, и я чуть склоняю голову, как делает Маму.

Признавая, что он сделал все, что мог.

– Ничего, Брайан. Я справляюсь.

– И следует отдать тебе должное, справляешься очень хорошо.

Мама подходит к Брайану и кладет руку ему на плечо. В горе и в радости. Она все еще любит его – это написано на ее лице. Сомневаюсь, что она ему доверяет, но точно любит. И хорошо. Пусть лучше такой Брайан будет на нашей стороне. Мне не хотелось бы столкнуться с холодной яростью, направленной против меня. Он тщательно рассчитывал время для каждого пинка, чтобы причинить Лону как можно больше боли. И когда только наш отчим успел в этом поднатореть?

Лон стонет, во рту у него кляп из тряпок. Ну и прекрасно, еще не хватало, чтобы он заговорил. Рука Кэтлин прячется в моей. У нее почти отросли ногти. Я смотрю на Лона. На тварь, которая убила мою сестру. Тщетно пытаюсь отыскать в себе хоть каплю сострадания. Но я все потратила на Кэтлин, маму и Брайана. На людей, которым он причинил столько страданий.

Аманда Шейл. Нора Джинн. Бриджит Ора. Хелен Гроарк. Холодные кости на голой земле. И все те имена на стене. За каждым – девочка. За каждым – чья-то жизнь.

Брайан забирает у мамы меч. Вручает его Кэтлин. Потом наклоняется к Лону и отвязывает его руки от ног. Я замечаю, что с нашей прошлой встречи Лон лишился нескольких пальцев. Обрубки должны кровоточить, но вместо этого они, кажется, начинают отрастать. Что же он такое? Существо, прорвавшееся из другого мира вслед за чем-то могущественным и древним? Лон ловит мой взгляд, в медных глазах мольба.