Эльминстер кивнул. Немедленно. Как только замаскированный эльфийский маг кое-что продемонстрировал.

- Учениках? - спросил Эльминстер.

Затянись его колебания еще хоть на один вздох, и он, этот вздох, мог бы стать для него последним.

- Прав ли я буду, предположив, что это самое щедрое предложение, мастер?

Маг улыбнулся:

- Правы. Я так понимаю, что вы его принимаете?

- Принимаю. Мне еще очень многому нужно учиться в деле магии. И мне хотелось бы, чтобы в этом учении мной руководил тот, кого я мог бы уважать.

Эльфийский маг ничего на это не ответил, но что-то в его внешности говорило о том, что он удовлетворен.

- Безусловно, необходимо сотворить несколько трудных заклинаний для возвращения вам нормального, цельного вида, - через плечо бросил он, уже направляясь к стене.

Колдун коснулся ее и стал наблюдать, как из внезапно открывшейся за стеной тьмы выплывает верстак, видавший виды и весь в пятнах.

Руки мага заметались среди склянок и сосудов, расставленных на нем.

- Оставайтесь неподвижным и молчите, пока я не разрешу вам снова двигаться, - приказал он, опять повернувшись к Эльминстеру с пятнистым яйцом и серебряным ключом в руках. - Может показаться, что заклинания, которые я собираюсь метнуть, не оказывают никакого воздействия. Они будут кружить возле сферы и достигнут вас, только когда я заставлю исчезнуть защитное поле.

Эльминстер кивнул, а Маска начал творить магию, накладывая на сферу одно за другим три небольших, но совершенно незнакомых волшебства, прежде чем метнуть главное заклинание, о результате которого Эл мог только догадываться. Сферы, похожие на ту, в которой он плавал, казалось, объединялись, чтобы работать на одну-единственную цель… или мишень.

Маска спокойно произнес одно непонятное слово, и вся ловушка занялась огнем.

Эл слегка дернулся, когда ему стало слишком жарко. Эльф-волшебник уже создавал, и с большим мастерством, следующее заклинание. Пламя начало стихать, закачалось, а потом вдруг исчезло, оставив после себя только тоненькую нить дыма над головой.

Потом Маска снова повернулся лицом к сфере и согнул палец, словно арфист, щиплющий струны. Он делал медленные круговые движения руками, будто управлял невидимыми музыкантами, и нити дыма зазмеились вокруг сферы, слагаясь в знакомые изгибы спирали.

Эл зачарованно смотрел, как маг танцует, раскачивается и извивается из стороны в сторону. Маска снова творил магию, на этот раз ту, что вызвала из ниоткуда тихую музыку.

- Нассабрат,- вдруг произнес Маска, прекратив танцевать и становясь на колени. Он поднес к лицу ладонь левой руки, выгнутыми пальцами вверх. На кончике каждого пальца вспыхнула крошечная молния.

Лениво разбрызгивая искры, молнии двинулись в сторону сферы. Внимательно наблюдая за медленным продвижением этих искрящих пучков, Эл в очередной раз обратился к Мистре.

В его мозгу появился образ, настолько же яркий, насколько и неожиданный. Будто кто-то отдернул занавес.

Обнаженный, он стоял посреди леса, с искаженным от боли лицом, весь покрытый царапинами от колючек. Или, скорее, он был почти нагим: на его запястьях и лодыжках пылали кандалы, цепи от которых уходили в небо и терялись где-то в вышине. Впрочем, он мог видеть только на расстояние, которое равнялось нескольким его ступням.

Кандалы сверкали крошечными молниями.

Неожиданно откуда-то сзади на сцену шагнул Маска, показывая нетерпеливым призывным жестом, что надо спешить.

Эльминстер поддернул цепи и с трудом последовал за мастером. Некоторое время они шли между деревьями, спотыкаясь и наталкиваясь друг на друга, пока Эл не ударился со всей силы о выступ скалы. Здесь эльф покинул его, а принц наклонился, чтобы рассмотреть неведомое растение. В то же мгновение в мозгу пленника возникло видение: положив ладонь на камень, Эл шепчет имя Мистры, сосредоточенно всматриваясь в какой-то особенный символ - незнакомый, сложный знак, состоящий из светлых золотых завитков. Символ возникал в его воображении и вспыхивал, словно хотел запечатлеться в памяти.

Тело Эльминстера начало изменяться, отстраняясь от скалы и приобретая округлые женские формы, совсем как тогда, когда Мистра призвала его на службу. В те времена он был «Элмарой». В облике женщины Эл отступил от скалы, сбросил цепи и начал так стремительно меняться, что даже Маска с заострившимся от удивления и страха лицом выпрямился и заметался вокруг.

Лицо Маски быстро исчезло в стреле изумрудного огня, который Элмара бросила в него. Зеленое пламя заплескалось в его голове, и все исчезло.

Эл поймал себя на том, что трясет головой, пытаясь прояснить ошеломленное сознание. Сквозь внезапно выступившие слезы он разглядел, что молнии наконец-то добрались до сферы и даже уже касаются ее стенок. Он приготовился к новой вспышке огня.

Сначала принц попытался припомнить, как выглядел только что виденный им знак, и символ опять пронесся в его голове во всем своем замысловатом великолепии. Ну что ж, неплохо. Затем надо коснуться камня и подумать о том, что, пока громко зовешь Мистру, можно снова принять облик женщины. Такой перемены будет достаточно, чтобы снять путы этого ненадежного эльфийского волшебника, которые он собирается сейчас наложить.

Маска - гордый эльф с высоким, холодным голосом, который он слышал раньше, Эл был в этом уверен… Но где?

Даже если бы он выяснил, кто носит маску, ну и что тогда? Выяснение лица и имени - это немного значит, когда ты мало или совсем ничего не знаешь о характере их владельца. Для эльфа, рожденного и воспитанного в Корманторе, знание имени таинственной Маски могло быть настолько же полезно, насколько и смертельно опасно. Для Эльминстера оно стало бы пустым звуком.

Аталантарец подозревал, что его совершенное незнакомство с королевством и было самой большой ценностью в глазах этого эльфийского колдуна, и поэтому решил как можно меньше показывать свои силы, преуменьшать даже умение обращаться с кийрой.

Кто бы мог подумать, что потрясенный человеческий разум может постичь и удержать в себе хранившуюся в кийре память? Более того - способен без посторонней помощи хранить ее и после того, как самоцвет исчез?

- Взгляните мне в глаза, - скомандовал Маска. Эл вовремя поднял взгляд, чтобы заметить руку с длинными пальцами, сделавшую повелительный жест. Сфера взорвалась пеленой ярких искр, вспышкой света и высоким мелодичным звуком.

На мгновение Элу показалось, что он падает, а потом возникло ощущение болезненной пульсации, как если бы угри крутились в его внутренностях, как если бы искры проникли в самую сердцевину его тела.

Опять вспыхнул огонь, и его охватила оглушительная боль возникающего бытия.

Эльминстер закинул голову и закричал - звук эхом отразился от высоких сводов над головой. На этот раз он падал нешуточно, но был грубо подхвачен сетями.