– Так, – Гилберт хлопнул ладонями, постепенно возвращая себе самообладание. – Мы на балу. Нам нужно хотя бы показать, что нам весело и что мы рады здесь быть. Джонатан еще занят, так что я пригляжу за Пайпер и Эйсом. А вы развлекайтесь.

– И что, нам теперь пойти станцевать? – съязвила в ответ Марселин.

– Делайте то, что хотите. Танцуйте, отбирайте инструменты у музыкантов и играйте на них, создавайте иллюзии в саду, беседуйте хоть с каждым наследником Сердца в течение целого часа – мне все равно. Просто не давайте никому повода подозревать себя. Ни в чем.

«Это очень легко, особенно после того, как ты рассказал о роге», – про себя ответил ему Стефан.

Гилберт направился дальше, и мимо застывших магов прошел Энцелад – он ступал так тихо, что даже доспехи не гремели и не скрежетали. Стефан знал, что рыцарь будет рядом, однако не видел его, когда оглядывался, только ощущал его слабый запах.

– Он все еще страдает от последствий рокота, – сказала Марселин, когда Гилберт отошел на достаточное расстояние, чтобы не услышать их. Шум бала, гул голосов и музыка, льющаяся со всех сторон, притупляли его слух, но он все равно был в разы лучше, чем у людей. – Риск и впрямь был так велик?

Стефан качнул головой. О рокоте он знал лишь из рассказов других и книг, описывающих историю великанов и их отличия от других рас. У Стефана никогда не было возможности проверить, действительно ли рокот так силен и опасен, как о нем говорят. Его мать умерла, когда он был еще совсем маленьким, а связи с отцом-человеком и вовсе не было.

– Он выкарабкается, – все же произнес он, без особого энтузиазма стряхивая невидимую пыль с рукавов. – Шерая – его кертцзериз. Это поможет ему.

– Ребнезарское слово? – предположила Марселин.

– И очень важное.

– Что оно означает?

– Лучше спроси у Гилберта.

Стефан не хотел говорить об этом. Когда-то он уже убедил себя, что и у него есть кертцзериз, часть души, но ошибся, и вспоминать об этом было слишком больно.

Что ж, они были освобождены от наблюдения за Пайпер и вполне могли заняться тем, чем хотели. Официальная церемония посвящения новой наследницы, насколько знал Стефан, уже давно прошла, как и закрытое для всех, кроме фей, торжество. Нынешний бал для сигридцев был лишь возможностью расслабиться, встретиться с теми, кого они давно не видели, обсудить важные дела и просто насладиться вечером в Тайресе, куда не каждый мог попасть в обычное время. Стефан предпочел бы остаться в особняке и изучить Книгу Призыва, или хотя бы отыскать среди всех этих гостей кого-нибудь, с кем он может говорить открыто, но не мог заставить себя сдвинуться с места. О чем еще он мог думать и какие планы строить, когда Марселин смотрела на толпу перед ними совершенно пустым взглядом?

«Она вспомнила тот бал», – с ужасом осознал Стефан.

Марселин вспомнила свой первый бал, на который он пригласил ее, чтобы наградить за успехи в учебе. Марселин едва в лепешку не расшиблась, но смогла с помощью магии улучшить свое платье, которое Стефан раздобыл для нее благодаря принцессе Гвендолин, однако тогда она все равно чувствовала себя неуютно. Она была самой обычной землянкой с едва проснувшимся даром к магии, и ее со всех сторон окружали сигридцы. Феи, эльфы и великаны. Даже присутствие людей и Стефана с трудом помогало ей.

– Так и будешь молчать? – резко спросила она, все еще смотря перед собой.

«Прости, что я все испортил, – едва не сказал он, но вовремя прикусил язык. – Прости, прости, прости».

Кое-как вернув себе самообладание, он протянул:

– Мне развлечь тебя фейской поэзией?

– Предпочитаю эльфийские баллады, – парировала Марселин, даже не моргнув.

– На языке оригинала или в переводе?

– На ребнезарском.

Стефан не смог понять, были ли ее слова провокацией. Ребнезарский и впрямь считался красивым языком, но маг не был уверен, что она выбрала его из-за этого – так же, как и не был уверен, что таким образом она попыталась задеть его. Лед между ними редко трескался, и Стефан просто не привык к подобному, он не знал, чего ожидать от Марселин. Было бы привычнее, если бы она прямо сейчас пыталась незаметно наложить на него губительные чары.

– Итак, – кашлянув, продолжил он, – какую именно ты хочешь услышать?

Марселин посмотрела на него, как на умалишенного, и прыснула от смеха. Стефан совсем растерялся.

– Я пошутила, – растягивая слова, пояснила Марселин. – Фейский праздник так сильно на тебя действует, что ты уже не понимаешь шуток?

– Ты знаешь, почему я осторожен, – тихо напомнил он. Марселин мгновенно перестала смеяться, быстро посмотрела на его лицо и вновь повернулась к толпе.

Несмотря на то, что он отмахивался, говоря, что не знает, сколько раз Марселин пыталась навредить ему, он вел счет, делил эти покушения по способам и количеству времени, через которое Марселин раскаивалась в задуманном. Она никогда не доводила дело даже до половины, и Стефан не понимал, почему.

– Я слышала, что смесь эльфийского напитка, который изготавливают из фруктов мерцающих садов, и фейского вина может вырубить на неделю. Хочешь, чтобы я это проверила?

– Я даже не помню, когда в последний раз нормально спал, – подхватил он. – Может, это сработает. Попытайся, если так сильно хочешь.

Гилберт присоединился к беседе Пайпер и Ровены, и фея с широкой улыбкой встречала каждое его слово. Энцелад и Диона изредка переглядывались, а застывший между ними Эйс отчаянно пытался понять, что происходит. Шерая была неподалеку, разговаривала с Беро, но при этом поглядывала на своего короля. Тот был сама учтивость и доброжелательность, и Стефан удивлялся, как у него это получается.

Гилберт не хотел быть на этом балу, и маг знал это. Но игра была такой хорошей, что Стефан все равно верил в нее и задавался вопросом: почему Гилберт может так хорошо притворяться, а он – нет? Почему он не может сделать вид, что рад быть здесь, что он не чувствует тревогу? Почему он не может скрыть, что его, как и каждый день в течение более чем двухсот лет, так завораживает Марселин и все, что она говорит?

– Я хотела остаться в особняке вместе с Соней, – непринужденно произнесла она, разгладив руками ничуть не помявшуюся юбку платья. – Но она настояла на том, чтобы я была здесь. Мол, лучше не игнорировать приглашение от самой королевы. Но я не уверена, что поступила правильно. Они с Китом могли уже разнести половину дома.

– Ставлю на три