– Вот и проверишь… Когда начнешь петь гимн и орать о своей верности императору, уж прости – я тебя вырублю. Потом прочищу тебе мозг от этой дряни – оклемаешься через неделю-две. Тут, знаешь ли, неважная аппаратура.

Отшатнувшись от штурвала, я посмотрел на Ванду. Она покачала головой.

– Нет, Тим. Я не поведу. Дройд прав – шансы слишком малы. Ты сам говорил, что мы прилетим и проанализируем ситуацию на месте, а потом решим, что делать. Вот тебе результаты анализа – нет никаких признаков принца и дружественных сил. Есть только нетронутая база и черт знает что здесь забывший Императорский Орел.

– Но мы получили приглашение, Ванда. Мы должны…

Она натянуто улыбнулась.

– Приглашение, а не приказ. И, к сожалению, похоже, вечеринка срывается.

Я по-прежнему не мог поверить.

– Ванда, вы так стремились сохранить мне жизнь, помочь найти Ти-Монсора – он ведь тоже вам нужен… Зачем тогда мы прыгали, как блохи, по всей галактике, по крохам собирая его дурацкие знаки? Чтобы развернуться и улететь, когда мы почти у цели?

Она взорвалась:

– Какой цели? Твоя цель – слепо нестись вперед, не разбирая дороги? Или цель – сдохнуть побыстрее? Когда до тебя дойдет, что ни черта не вышло? Единственный шанс – это убраться отсюда, пока за нас не взялись. Если они и решат нас не сжигать, то им вполне может прийти в голову отбуксировать нас на флагман. Посмотреть, кто мы вообще? А кто мы, Тим? Какого черта делают вместе робот, майор Феникса и принц Красных?

Ванда отдышалась, присела на боевой пульт и с деланым спокойствием поправила челку. Я опустил голову.

– Вы ему не доверяете, вот что. А я верю. Он не мог разослать эти приглашения, если бы не был уверен, что все пройдет, как надо. Неужели вы думаете, что он мог не предусмотреть появления здесь Имперского флота? Или ему нужно было сто раз написать в приглашении: «Да, я уверен, вам стоит это делать». Или: «Там, у дверей птичка такая сидит – не пугайтесь, проходите мимо». Или приписать словечко «cito», чтобы вы не торчали тут?

Ванда уперлась в меня взглядом и прошипела:

– Почему бы нет?

– Потому что это все – априори. Вся игра строилась на доверии: если вы действительно хотите меня найти – следуйте указаниям. И мы следовали – какими бы странными они ни казались. До этого момента.

Ванда продолжала сверлить меня взглядом. Эммади присел рядом с ней и скрестил руки на груди.

– А если нет, Тим?

– Что нет?

– Если ты ошибаешься, если он не предусмотрел чего-то, и его взяли? Тогда что?

– Тогда я должен попытаться его вытащить.

Они не шелохнулись. Я судорожно перебирал варианты – как нам посадить этот корабль?

– Ванда, воспользуйся удостоверением.

Она горько усмехнулась.

– Если они еще и не поняли, что случилось на Тирдо-Я, если я еще не в розыске, если мое удостоверение не аннулировано – вряд ли они заметят его с такого расстояния… Пойми, наконец, мы не можем их обмануть, наплести чепухи, отвлечь их – они в радиомолчании. Глухого невозможно заговорить.

– Мы можем отправить им зонд с посланием?

– Собьют. По уставу. Кто тебя знает, что ты там скинул?

– Стойте… Там генератор помех, который не позволяет передатчику обнаружить точные координаты приемника, так?

– И наоборот – отправлять сообщения они тоже не могут.

– Ну так черт с ней, с микротелепортационной, – есть же радио, они разве его не глушат?

Эммади покачал головой.

– Зачем глушить? Никто не будет пользоваться этим антиквариатом.

– Я не говорю, что они используют радио для межзвездной связи – понятно, что радиоволны будут идти годами. Но для связи с орбитой, в пределах системы?

– Тим, у нас нет передатчика.

– Разве аварийный сигнал не включает в себя рассылку радиосообщений?

– Да, но он просто передает СОС – никаких посланий.

– Это нам только на руку. Мы включаем аварийку и идем на посадку – сигнал они услышат, но связаться с нами будут не способны. Отказать в помощи без объяснений они не могут по Галактическому кодексу. Соблюдение последнего обеспечит присутствующая здесь эскадра.

Я наконец улыбнулся. Но Эммади так и не сел за пульт.

– Что еще?

– Как тебе выразить вероятность того, что у них есть приемник, что он включен, что наше послание услышат вовремя и не предпочтут сделать вид, что не услышали – к примеру, потому что приемник проходил профилактику? Могу выразить ее в долях процента, могу в эмоциональных выражениях – выбирай.

Ванда на секунду прекратила грызть ногти, бросила на меня усталый взгляд.

– Тим, угомонись. Пойдем, я угощу тебя чем-нибудь, или сядем за синтезатор и вместе сочиним Тима-8… Пока корабль наберет энергию и вытащит нас из этой западни. Тим, пожалуйста, хватит…

Я посмотрел ей в глаза и сказал как можно спокойнее.

– Мы. Садимся. На базу.

Ванда устало опустила руки и тихо рассмеялась.

– Благородный дон, рыцарь без страха и упрека… Тебе на утренниках выступать. Детишки будут в восторге. Будешь спасать кукольную принцессу на картонном скакуне от злого дракона из папье-маше. Фурор. И гонорар конфетами.

Грохнув кулаком по лобовому стеклу, я рванулся к штурвалу.

– Идите к черту! По дороге можете посчитать вероятность его существования… Где спасательные боты – вы знаете. И захватите Аарха.

Как только я коснулся штурвала, все экраны погасли. Последним моргнул индикатор-радиодиала. Я резко повернулся к роботу. Он сделал мне пальцем «ни-ни». Мне даже привиделась гнусная ухмылка на пустом лице.

– Если помнишь, Тим, я пообещал, что не дам никому убить тебя под влиянием глупых эмоций. Даже тебе. Ведь если так – мне придется оторвать этот палец. И прослыть клятвопреступником.

– Я доверяю ему. Если ты – нет – не доверяй ему в спасательном боте.

Эммади встал с пульта и картинно потянулся.

– Мы никуда не идем. Ты никуда не летишь. Все живы и впоследствии – очень довольны.

Хочешь так, Эммади? Будь по-твоему, отче. Я осклабился.

– У царя было три сына, и в тот период, когда он умер, а они – еще нет, они немножко пожили. Старшему, который был дочерью, царь завещал трон, так он извинился перед ней за округление до «трех сыновей», ибо двух сыновей и дочь ему было лень выговаривать, да и в сказку не помещалось… Среднему сыну он жаловал мудрость, царский сыск и младшего сына. Младшему же сыну достался волшебный кукиш и отсутствие воспоминаний. Но после смерти папы добрый средний сын поделился с младшим хвостатым котом и каменными сапогами-скороходами, они же шапка-невидимка. Сапоги, правда, потом забрал. А вот кота…