- Спасибо, Тань. Сегодня же и скажу… Наверное… Очень постараюсь.  Надо только момент подобрать подходящий.

Таня лишь молча играла бровями и поджимала губы. Это означало, что Аринино поведение весьма осуждает, но вслух об этом не скажет, из дружеской солидарности.

- О, кстати, Миша звонит… - Арина схватила трубку, торопясь прервать неприятную паузу. - Да, милый, привет! - это уже с мужем разговаривая.

- С Витей в кафе сидим, ждем, когда Дима напрыгается на тренировке. Ну, Витя тоже прыгает, конечно, а я вот сижу.

Ответ Таня не слышала, но, видимо, Миша чему-то сильно удивлялся. Интонации слегка доносились.

- Не одна, конечно… С Таней… Болтаем обо всем на свете… Ну, извини, не слышала с первого раза, тут шумно… Да, конечно, о важном…

Тане снова показалось, что Миша чем-то не сильно доволен, потому как Арина сделала долгую паузу, его выслушивая, и даже шутливо закатила глаза.

- Да, Миша! Об очень важном! Гораздо важнее, чем это несчастное ТО, о котором я забыла!  Мы сидим и думаем, как тебе рассказать, что я беременна. А ты мне тут выговариваешь про какие-то автомобили…

Таня поперхнулась чаем, закашлялась, при этом стараясь не хрюкнуть от смеха. Все-таки, Аринка  достигла потрясающих высот в развитии: вместо того, чтобы замкнуться в ответ на претензии мужа, она ему все сразу и выпалила. Получите-распишитесь, что называется.

- Ну, и что ты замолчал? Алло? Миш, ты там жив, ау? - Теперь уже подруга казалась обеспокоенной, но не будущим сложным разговором, а здоровьем мужа. - Жив? Ну, слава богу. Да, дома обсудим, конечно… Ну, ты ж хотел услышать, что у нас могут быть за важные секреты, вот и услышал. Теперь живи с этим. А я поеду за Димой. И машину чинить.

 После такой беседы, часы, оставшиеся до вечера, стали казаться то бесконечными, тянулись бессовестно, то, наоборот, неслись вскачь, не позволяя подготовиться к встрече с мужем.

 Слава богу, Миша дождался, когда оба сорванца будут уложены, и только тогда уселся напротив Арины, напряженно глядя ей в глаза.

- Рассказывай.

- А что, собственно, теперь рассказывать? Ты уже и так все знаешь… - Действительно, всего-то и надо было несколько слов произнести, а она уже две недели маялась.

- Зачем тебе Танин совет был нужен? Просто сесть рядом и поговорить не могла?

- Миш… Тебе же и так сложно сейчас, один троих тащишь… И тут - вот, сюрприз… - Раньше Арина предоставила бы мужу право угадывать, в чем причина ее молчания. Но хоть эту привычку она в себе изжила.

- Ну, а если б ты мне сюрприз уже из роддома привезла, думаешь, мне бы легче стало? - Михаил усмехнулся, слегка устало, но по-доброму, с нежностью.

- Ну, я бы, наверное, сообщила тебе немного раньше… За пару недель до родов… - Рина подхватила игру. - Танька сказала почти то же самое, что и ты.

- Потому и терплю эту твою Таню, что хоть она тебе умные вещи говорит. Меня не слушаешь, так хоть ее…

- Тебя тоже слушаю, Миш. Правда. - Рина взяла руки мужа в свои. Погладила, провела нежно пальцами. - Но иногда…

- Иногда тебя заносит. Знаю. А в чем сейчас проблема, которую ты придумала? - Миша перехватил инициативу, теперь уже он подтащил Арину себе под бок, обнимал, целовал в лоб, в виски.

- А вдруг, ты не готов, не захочешь третьего ребенка? А я тебе буду его навязывать?

- Спишем эту ерунду на то, что ты уже начала глупеть из-за выброса гормонов. Но больше такого вслух не произноси. Я что, по-твоему, совсем отупел, и не понимал, что происходит, когда мы этого ребенка делали?

Арина в ответ лишь пожала плечами. Не скажешь же мужу, что именно в тупости и хотела его обвинить.

- А если опять мальчик, Миш? Ты не расстроишься?

- Расстроюсь. Но мы же не знаем, как повлиять на это?

- Не знаем.

- Ну, значит, это не та проблема, над которой надо париться.

- А ты меня еще точно любишь, Миш? Я же во время беременности страшная такая…

- Давай, как будто про страшность я ничего не слышал? И, конечно, люблю. И раньше, и сейчас, и потом любить буду.

- Я тебя тоже люблю. - Арина прижалась  к мужу еще плотнее, словно пытаясь врасти в него. И не выдержала, задала еще один вопрос, годами мучивший. - А почему ты меня вечно синичкой называешь?

- Хм… Не обидишься?

- Не знаю. Смотря, что ответишь…

- Когда мы познакомились, ты такая смешная была: синее пальто, а берет желтый. Сочетание - «вырви глаз», что называется. Потому и выделил среди остальных девчонок в компании. Звал синичкой в шутку, потому что ассоциации были с этой птицей. Потом уже рассмотрел поближе. Понравилась очень сильно. Влюбился. А привычка звать тебя синичкой так и осталась.

- Капец.

- А почему ты спрашиваешь?

- Я-то думала, что ты меня воспринимаешь, как синицу в руках, а о журавле мечтаешь все время, о какой-нибудь недостижимой красотке…

- Вот ты фантазерка, Арин. Я за тобой всю жизнь гоняюсь, и никак не догоню, когда что-то себе насочиняешь. Так что, живи спокойно: ты и синица моя, и журавушка в небе. Пойдем спать, а то, чувствую, скоро покой нам будет только сниться.

 И Арина вычеркнула из списка своих извечных проблем хотя бы этот вопрос про синичку. В том, что сама она уже точно не будет искать никаких журавлей, даже и сомнений не было. Да и вообще, глупое это дело - людей с птицами сравнивать, особенно, когда рядом с тобой такой вот отличный мужчина. Любящий тебя со всеми твоими ошибками, грехами и сомнениями. Желающий иметь с тобой детей и их воспитывать.

Кстати. Третий «рыжик» снова оказался парнем. На этом эксперименты Миша с Ариной закончили и больше не рисковали. Имя ребенку не выбирали, пока не родился, и все точно убедились, что это мальчик. И только тогда назвали его Михаилом. Слишком уж был на отца похож, пусть и рыженький.

Конец.