В это мгновение в доме за его спиной зазвонил телефон. Недавно в оранжерее установили дополнительный аппарат, так что мистер Арнольд не спеша пересек лужайку и открыл стеклянную дверь.

К седьмому звонку он наконец взял трубку.

– Оливер Арнольд.

– Папа!

– Диана! А мы думаем, куда ты запропастилась?..

– Папа, послушай. Я хочу кое о чем тебя попросить. Если можешь, просто скажи да. Это очень, очень важно.

Страх и тревога в голосе дочери были почти осязаемы. Никогда раньше она с ним так не разговаривала. Черт, ведь он знал: что-то идет не так. Он совершенно точно это чувствовал. Давно нужно было ехать в Ниццу.

– Все в порядке, Диана. Я здесь. Слушаю тебя, говори.

– Ты можешь собрать большую сумму денег наличными до утра и привезти во Францию к завтрашнему вечеру? Извини, пап, но привезти их, скорее всего, нужно будет тебе самому.

Она назвала сумму.

Мистер Арнольд попытался скрыть изумление.

– Что? Прости, дорогая, наверное, я не расслышал. Сколько, ты сказала?

Диана повторила.

– И обязательно завтра – все полностью.

– Ради всего святого, что происходит?

– Речь идет о Стелле. Она в большой опасности, а Дуглас… В общем, Дуглас не понимает. Поэтому мне пришлось обратиться к тебе. Времени очень мало, нужно действовать прямо сейчас. Ты просто должен мне поверить, и все.

– Я верю тебе, Диана. Секунду…

Он глубоко задумался. Цифра, которую она назвала, сама по себе не представляла для него проблемы. Мистер Арнольд был очень состоятельным человеком; его считали самым высокооплачиваемым адвокатом по делам о диффамации в Лондоне. Суммы на его личных счетах во много раз превышали требуемое количество. И – в любом случае – речь сейчас шла о его внучке.

«Однако, черт возьми, что у них там случилось?»

Управляющий в банке – сэр Ричард Джобсон, его близкий друг; во время Первой мировой войны они служили в одном полку. Мистер Арнольд был вполне уверен: он сможет убедить сэра Ричарда выдать такую дикую сумму наличных даже в столь короткий срок. Понадобится лишь один телефонный звонок.

– Не вешай трубку, Диана. Я пока думаю.

Попасть во Францию к завтрашнему вечеру – вот что самое сложное. Придется ехать в Дувр, садиться на поезд, привязанный к расписанию пароходов, далее на Лионском вокзале в Париже пересаживаться на экспресс до Ниццы. Даже если завтра в девять утра быть в банке, к вечеру до Ниццы ни за что не добраться. Это невозможно физически.

– Диана, деньги я достану, точно, – промолвил он наконец. – Однако в Ницце буду самое раннее послезавтра.

Металл в ее голосе его поразил.

– Прости, папа, но так не пойдет. Ты должен быть здесь с деньгами завтра вечером.

Он вновь замолчал, сбитый с толку. А затем вдруг щелкнул пальцами.

– Кажется, есть!.. Перезвони мне через час. Нужно связаться кое с кем. И еще, Диана…

– Да?

– Ты ведь расскажешь мне обо всем? Что со Стеллой?..

– Сейчас Стелла в порядке. Надеюсь. Конечно, я все тебе расскажу. Только сперва утряси вопросы с деньгами и поездкой, папа. Сейчас просто нет времени на объяснения. Сомневаюсь, что ты во все это поверишь. Мне и самой верится с трудом. Нам срочно нужно вернуть Стеллу.

– Вернуть? Откуда вернуть?

– Делай то, о чем я тебя прошу, папа. Каждая минута на счету. Я перезвоню тебе позже и все объясню, обещаю.

Он положил трубку и взял телефонный справочник. Главное – чтобы люди, которым он собрался звонить, были сейчас дома.

Час спустя все согласовали. Диана едва не заплакала от облегчения, когда отец сообщил, что ему удастся прибыть в назначенное время.

– Сэр Ричард встретит меня в банке лично, с этим все в порядке. Однако самая главная идея, Диана, заключается вот в чем. Помнишь Банни Уотсона и его воскресные воздушные туры в Ле-Туке перед войной? Так вот, сейчас он расширил свою географию. Летает в Лион и Бордо. Я с ним поговорил. Он молодчина. Повезет меня завтра сам до Ниццы на одном из своих самолетов. Придется сделать несколько посадок на дозаправку, но при удачном раскладе и попутном ветре мы приземлимся часам к семи. Нормально?

Облегченные всхлипывания дочери ответили сами за себя. Когда Диана немного успокоилась, он сказал:

– Теперь, когда все решено, скажи, что со Стеллой? У меня сердце выпрыгивает от волнения. Судя по всему, она в беде. То есть вы все.

И Диана выложила отцу все о возвращении Джеймса Блэкуэлла.

С каждым ее словом удивление мистера Арнольда росло.

– Почему ты не сообщила, что Джеймс жив, как только узнала об этом? – спросил он, когда дочь закончила рассказ.

– Боюсь, я пока не могу тебе рассказать.

– Да уж… Ну, думаю, я и сам догадываюсь, Диана. Но сейчас не это главное. Нужно быстрее забрать Стеллу у мерзавца.

Незадолго до полуночи Оливер рылся в сейфе в поисках паспорта.

– Наконец-то нашел! – победоносно объявил он жене.

Та, сидя в кровати, наблюдала за ним в полнейшем недоумении.

– Джеймс Блэкуэлл жив? – Она задавала этот вопрос по меньшей мере уже в третий раз. – Такого просто не может быть, Оливер. Ты уверен, что Диана не потеряла рассудок?

Мистер Арнольд покачал головой.

– Нет, она потеряла дочь. – Он пересек комнату, бросил паспорт в упакованный для него Гвен кожаный саквояж и добавил через плечо, застегивая пряжки: – Как чувствовал, что там что-то не в порядке. Я же пытался тебе об этом сказать. Теперь все встало на свои места. Еще в апреле Диана задавала странные вопросы про Джеймса.

Он защелкнул медные замки и огляделся.

– Такое ощущение, будто что-то забыл… Ладно, потом вспомню. Так вот, Гвен, Диана описала мне все лишь в общих чертах, однако похоже, что Джеймс получил лишь легкое ранение. И вовсе не умер.

– Но как, Оливер? Его же сбили.

– Он сказал Диане, что в последний момент выпрыгнул из самолета и дезертировал. С тех пор он скрывался в Провансе и, судя по всему, стал приспешником дьявола.

– Не могу поверить, – помолчав, сказала жена. – Я никогда не считала его таким же смелым, как Джон. Да и ты тоже, Оливер, уж признайся. Но чтобы дезертировать… – Она выглядела совершенно озадаченной. – И с чего вдруг ему понадобилось похищать собственную дочь?

– Честное слово, не знаю. Все это звучит дико. Дело касается мафии Ниццы и каких-то долгов. А Дуглас не желает платить выкуп, хотя денег у него еще больше, чем у меня. Считает, что негоже потакать пороку и алчности, какой бы ни была ситуация. Не могу судить на расстоянии, но думаю, что он ведет себя как полный идиот.