Да, те эксперименты с дюшенновской мышечной дистрофией в конце концов провалились, но это отнюдь не бросает тень на всю сферу применения антисмысловых компонентов. Тут все-таки удалось добиться кое-каких успехов. Так, в 1998 году одно антисмысловое лекарство лицензировали для лечения больных с нарушениями иммунной системы, которым угрожает потеря зрения из-за вирусной инфекции сетчатки[76]. Антисмысловая молекула соединялась с одним из вирусных генов, тем самым препятствуя размножению вируса9. Лекарство оказалось эффективным. Возникает два вопроса. Во-первых, почему оно так хорошо действовало? А во-вторых, раз уж оно так хорошо действовало, почему производитель в 2004 году прекратил его продажу?

Оба ответа довольно прямолинейны. Лекарство хорошо действовало, поскольку его посредством инъекции вводили непосредственно в глаз. Проблемы, что его захватит печень, попросту не существовало. Оно таргетировало вирус, к тому же в пределах одной довольно-таки самодостаточной части тела, что снижало риск широкомасштабных взаимодействий вводимого препарата с генами человека.

Но почему же производитель в 2004 году прекратил продажу этого чудодейственного средства? Препарат разработали для людей с чрезвычайно ослабленным иммунитетом. У подавляющей части таких людей СПИД. Между тем к 2004 году на рынке появились лекарства, неплохо позволяющие держать в узде ВИЧ, тот самый вирус, который и является причиной СПИДа. Состояние иммунной системы пациентов, принимавших эти лекарства, значительно улучшилось, и больные просто перестали подхватывать вирусные инфекции сетчатки.

Более недавние события показали, что использование антисмысловой мусорной ДНК в лечебных целях все-таки имеет кое-какие перспективы. Есть серьезное заболевание с длинным названием — наследственная гиперхолестеринемия. По оценкам медиков, в одной только Великобритании сейчас около 120 тысяч больных этим недугом, хотя у многих из них, вероятно, он не выявлен. Генетическая мутация мешает им управляться с «плохим холестерином» должным образом. В результате от трети до половины таких больных примерно к 55 годам получают (или получат) серьезное заболевание коронарной артерии10.

Стандартные лекарства, уменьшающие содержание липидов в организме (такие средства называются статинами), сегодня неплохо себя зарекомендовали — эти препараты существенно снижают риск развития сердечно-сосудистых заболеваний. Чаще всего они приносят пользу тем, кто обладает лишь одной мутантной копией определенного гена, но при этом другая его копия остается нормальной. Однако статины оказываются неэффективными для лечения многих острых случаев, особенно если у больного обе копии определенного гена мутантные. Такие больные часто вынуждены один или два раза в неделю проходить плазмаферез — процедуру, в ходе которой кровь пациента пропускается через специальный аппарат и опасный холестерин из нее удаляется.

Если вы хотите, чтобы ванна не переполнялась, у вас есть два выхода. Или просто предоставьте воде вытекать в сливное отверстие, или прекратите добавлять новую воду, завернув краны.

Компания Isis создала антисмысловую молекулу, таргетирующую первичный белок липопротеинов низкой плотности — так называемого «плохого» холестерина[77]. Такое лечение наследственной гиперхолестеринемии при помощи антисмыслового препарата работает по принципу «закручивания кранов». Антисмысловая молекула лекарства связывается с информационной РНК, кодирующей белок «плохого» холестерина, и подавляет ее активность, в результате чего понижается экспрессия «плохого» холестерина и общий уровень его синтеза. Лицензию на этот препарат Isis продала более крупной компании, Genzyme, в рамках сделки стоимостью в сотни миллионов долларов.

Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США выдало лицензию на использование данного лекарственного средства[78], но лишь применительно к больным, страдающим наиболее острой формой наследственной гиперхолестеринемии. Почему препарат так хорошо себя проявил, что даже сумел попасть на рынок (хотя стоимость лечения им одного пациента составляет, между прочим, более 170 тысяч долларов в год11)? Одна из причин — в том, что ген, который он таргетирует, экспрессируется в... да, вы угадали: в печени. Однако и тут не обошлось без неувязок. Сообщалось, что использование препарата иногда приводит к гепатотоксическим эффектам (то есть он оказывается токсичным для печени). Все то же Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США потребовало от компании Sanofi (купившей Genzyme) обязательного мониторинга функционирования печени у всех пациентов, получающих такое лечение12. Европейское медицинское агентство и вовсе отказалось лицензировать этот препарат13.

Сотни миллионов долларов, которые компания Isis получила от Genzyme за свою методику терапии с помощью антисмыслового препарата, составляют немалую сумму. Но имейте в виду: на то, чтобы пройти путь от исходных исследований к выводу лекарства на рынок, ушло больше 20 лет, и весь процесс обошелся в три с лишним миллиарда долларов14. Такие колоссальные инвестиции трудновато окупить.

Конечно же, невольно ожидаешь, что пионерские лекарства, особенно те, где используется сравнительно мало испытанный тип молекул, как раз и потребуют для своей разработки много времени и денег. Всегда есть надежда, что последующие проекты будут осуществляться быстрее и проще. Сейчас неуклонно множатся клинические испытания методик лечения, основанных на мусорной ДНК. Существует малая РНК человека, которую один вирус втягивает в свое черное дело, заставляя ее помогать ему заражать клетки. Мусор пытаются побороть с помощью мусора: сейчас проходит уже вторую стадию клинических испытаний антисмысловое лекарство, таргетирующее эту малую РНК15.

Но вот что странно. В 2006 году фармацевтический гигант Merck более чем за миллиард долларов приобрел компанию, которая занималась созданием лечебных средств на основе малых РНК. А в 2014 году Merck сбыл ее с рук, причем по гораздо более низкой цене16. Еще одна компания, Roche, прекратила собственные исследования в этом направлении еще в 2010 году.

С недавних пор наблюдается мощный всплеск инвестиций в биотехнологические компании, занимающиеся малыми РНК. К примеру, RaNA Therapeutics (которая, как полагают специалисты, как раз сейчас разрабатывает лекарства, основанные на РНК и призванные воспрепятствовать взаимодействию длинных некодирующих РНК с клеточной эпигенетической аппаратурой) в 2012 году собрала свыше 20 миллионов долларов17. Dicerna, создающая малые РНК для борьбы с некоторыми редкими заболеваниями и ранними признаками рака, сумела в 2014 году добыть 90 миллионов долларов18. Это уже третий транш, который она получила, хотя и не дошла пока до клинических испытаний19.