— Да он же ничего такого не делает. Не буйствует, ничего. Просто сидит в уголке, а от того моей корчме слава дурная. Но если знать будут, что я гостя прогнал, хоть и вот такого, то это опять же мне убыток. А ты тут фигура сторонняя, да еще и живой. Тебе ничего.

Майно хмыкнул. Да, иногда так бывает, что поместный дух обращается за помощью к смертному волшебнику против своего же собрата-феттира. Точно так же как сами волшебники иногда натравливают друг на друга демонов и прочую нечисть. Чтоб грязное дело сделал другой, а сам он как бы не при делах.

— Отвадить злого духа, значит, — повторил Майно, доставая лист пергамента. — Не совсем моя специальность, но сладим как-нибудь. Как его зовут, говоришь?

— Смиеринатта, — услужливо повторил корчмарь. — Вторая «а» с умляутом.

— А на кой ему краденое-то, духу? — спросил Майно, вырисовывая руны каллиграфическим почерком.

— А вот такая он падла, дух воровской, — пожалился корчмарь. — Природа у него такая, красть любит. Увидит человек, что у него велик стырили или цветы выкопали из палисадника — так ему с того огорчение, а Смиеринатте, слышь, радость. А краденое он потом кому подгонит, и тоже не за так, а за жертву малую. Хотя это ему сейчас уже некому, знатких не осталось ж, говорю. Бывает, выкидывает просто, подлюка.

Волшебник рассеянно кивнул, подумав, не изловить ли ему просто этого Смиеринатту. В бутылку Артуббы он наверняка поместится без труда.

Но… зачем ему какой-то случайный нечистый дух? Можно, конечно, поработить и к чему-нибудь привязать, но у него уже есть куда более могущественное существо. Еще и фамиллиар.

Кгхм-м-м!..

Я люблю тебя.

— Держи, — сказал Майно, припечатывая лист пальцем.

От манового заряда тот явственно замерцал — свиток чародей написал мощный, надежный. Чуть шевеля губами, корчмарь прочел заклинательский стишок и поморщился:

— Рифма-то дряньская.

— Я не Поэтарус заканчивал, — огрызнулся уязвленный Майно. — Тебе это не со сцены читать.

— Ладно, годится, — согласился корчмарь. — И то. Спасибо, знаткий.

Кебабы и другое угощение в духовой корчме оказались на славу. Располагалась она не совсем в мире живых, немного уходила в Тень, но не настолько глубоко, чтобы принимать пищу становилось опасно. Благодарный за помощь, корчмарь подносил все новые блюда и напитки, и просидели Дегатти и Канервы в итоге тут до двух часов ночи. Заведение оказалось круглосуточным, причем ночью посетителей было даже больше.

Когда они наконец покинули духову корчму, дети уже клевали носом. Майно переправил в кошель всех, кроме Астрид, которая единственная, наоборот, пришла в какое-то нездоровое воодушевление и рвалась искать приключений в ночном Хельсинки.

— Друлион, вернись, подлый трус! — орала она в папин кошель. — Иначе ты навсегда будешь Копченым!

— …я спать хочу… — донеслось из кошеля еле слышное. — …завтра…

В одиночку Астрид было не так интересно, так что ее сумели запихнуть на заднее сиденье, стиснули с обеих сторон родителями и успешно вернули в Порвоо. По уже совсем темным улицам старенький «Фольксваген» подкатил к дому Канерв… и на лице Элиаса проступило беспокойство.

— Мы что, свет забыли выключить? — спросил он, глядя на яркие окна.

Но сразу стало ясно, что дело не в этом. Не только окна светились — из дома доносилась еще и музыка, а дверь была распахнута настежь.

— У кого-нибудь еще есть ключи от дома? — спросила Лахджа.

— У Хямяляйненов, они цветы поливают, когда мы в отъезде… — ответила мама. — Но они сейчас в Египте…

Папа в тревоге шагнул к крыльцу, одновременно доставая смартфон и вслепую набирая «112»… но Лахджа коснулась его плеча и покачала головой. Кто бы там ни забрался в дом, сейчас он об этом пожалеет…

Она распахнула дверь с ноги. Специально сначала ее прикрыла, а потом распахнула. Вошла широким шагом, уперев руки в бока, и гаркнула:

— Какого чё… рта-а-а…

На последнем слоге ее грозный вопль сорвался, ухнул в пропасть и превратился в тоненький писк, потому что Лахджа увидела тех, кто сидел в креслах у заставленного бутылками стола.

— Прекрасно, вот и ты, — хорошо поставленным голосом воскликнул Хальтрекарок. — Мы были женаты столько лет, а ты так и не познакомила меня с родителями.

— Нет… — прошептала Лахджа, понимая, что сейчас папа с мамой тоже войдут и увидят.

По крайней мере, Хальтрекарок был одет. И очень хорошо, в дорогой пиджак и брюки, при галстуке. Немного помятый, потому что они явно бухают уже не один час, но смотрится импозантно.

— Надеюсь, я тут никому не помешаю? — с деланым беспокойством спросил Асмодей, почесывая голое пузо. — Я говорил моему другу, что будет неловко, но он так настаивал, так настаивал!

— Я не мог не взять тебя с собой, дружище! — воскликнул Хальтрекарок, разливая по бокалам коньяк.

Лахджа превратилась в соляной столп. Она смотрела на демолорда и Князя Тьмы, пьянствующих посреди столовой ее родителей, и не знала, что с этим делать.

— Тебе же нельзя!.. — растерянно шикнула она Хальтрекароку. — На тебе же санкции!..

— Я с гостевым визитом, по личному приглашению моего друга, — лениво ответил Хальтрекарок.

— А у меня свободное посещение любых мест, где люди хотя бы иногда говорят «перкеле», — довольно сказал Асмодей. — Вы сами мне его вручили, смертные.

Из гостиной вышел еще один демон. Бледный юноша лет двадцати, с красными волосами и глазами. При виде Лахджи он чуть картинно зачесал волосы и принялся расставлять на столе новые бутылки.

— Это кто? — слабым голосом спросила демоница.

— Это с нами, поручик Гелал, — махнул рукой Хальтрекарок.

— Очарован, — прищелкнул каблуками молодой демон. — Мы раньше не встречались, госпожа?.. определенно встречались. Я оставил для себя метку.

— Что?.. — не поняла Лахджа.

Тем временем в дом вошел Майно и тоже замер соляным столпом. Из-за его спины с беспокойством глядели папа с мамой, протолкалась мимо всех Астрид… она тут же выставила ладонь так, словно собиралась стрелять.

— Вы кто такие? — спросил папа. — Вы что делаете в моем доме? Я вызываю полицию.

— О, как интересно, — осклабился Асмодей. — Какая хорошая, верная, пожилая пара. Здравствуйте, мадам!.. очарован!..

— Пап, не надо полиции, это наши… знакомые, — выдавила Лахджа.

— Мы тоже с планеты Паргорон! — воскликнул Хальтрекарок. — Вы даже, возможно, обо мне слышали, меня зовут Хальтрекарок!

— А я его друг, А-Эр Лесаж с планеты Хенном! — глумливо добавил Асмодей. — Вы о ней не слышали?.. ничего, еще услышите. Я был шафером на свадьбе моего друга и вашей дочери!

Родители захлопали глазами, Лахджа почувствовала, как внутри нее что-то корчится и визжит, а Асмодей загоготал, всей поверхностью тела впитывая разливающийся в воздухе стыд, все возрастающую неловкость.

— Мам, я объясню! — торопливо сказала Лахджа.