и только одно, далее идут фамилии матери, потом бабки и, непосредственно, фамилия Рода. Араты чтили своих женщин, – с готовностью ответил Пат.

– Как звали твоего отца? – обращаюсь к притихшей Жанне.

– Вальбек, Александр Вальбек, – говорит вместо неё Ба.

– А почему тогда я – Архипова? – удивляется жена. – Ты же говорила…

– Архиповыми семья назвалась в революцию, чтобы остаться в стране. Тогда выбора особо не было, – Высшая небрежно махнула рукой. – Но настоящая фамилия была Вальбек, мне его мать, твоя настоящая бабка, однажды рассказала.

Мои познания латыни, конечно, куцые совсем, но кое-что я всё же знаю.

– Если откинуть греческие корни… A lex – почти то, что надо. Законный. Как думаешь, Пат, может, назовём в честь отца Жанны? – прошу совета у источника. В конце концов, надо думать и о том, как потом с этим именем жить человеку.

– Достойный выбор, – соглашается Ба.

– Алексус Вальбек Уолдо эс Соуло… – задумчиво произносит Пат, и я вижу, как проясняется лицо котёнка. Ей нравится. – А в миру, на Земле вполне может быть Александром Вальбеком или Алексом Соло. Что ж, неплохо. Осталось только дождаться, и если обстоятельства рождения в корне не поменяют наши планы…

Ну, зачем было напоминать об этом? Наша маленькая семья сразу погрустнела и приуныла.

– Пат! – шиплю мысленно.

– Да, зря… – шепчет он в моей голове и продолжает вслух. – Ну, бывает же, что дети рождаются при каких либо ярких событиях, в дождь, снег или в бурю. И нарекают тогда дитя соответственно – например, «Бурерождённый»…

Какая прелесть! У него есть чувство юмора. Жанна и Ба тоже хихикают, трудно переварить столько высокородного пафоса разом.

Мы сообща убираем со стола. Вдруг возникшая семейная общность, эта родственная атмосфера совместных решений, которой я раньше не знал, а теперь сделался причастен, оказалась неожиданно притягательной и желанной. Как будто я с ними по праву, не вынужденно, как с Элен и отцом, а по настоящему родству и близости. Да, получается, жена – действительно ближе отца и матери. Жена и те, чей образ мысли подобен твоему.

После завтрака Ба уходит осмотреть участок и инструмент, как она говорит, а нас оставляет на хозяйстве. И мы с Жанной сидим на кухне, чистим овощи к обеду и болтаем.

– Она не может без земли, – говорит котёнок о Ба. – Каждую весну и лето горбатится на участке, причём количество насаждений год от года неуклонно растёт. А в эту весну я ей не помощница, не знаю, как она справится.

– Справимся, – успокаиваю Жанну.

– Но ты ведь… не такой, – неуверенно начинает любимая, а я скептически задираю бровь. – Ты городской, не привык…

– Ну, не знаю, мы, когда в штатах жили… я, правда, тогда был ещё подростком, но… мы с отцом работали на ферме, сначала нанимались, потом свою купили.

Интересно… Вот только сейчас многие странности становятся явными – зачем нам это надо было, если, как я впоследствии понял, в деньгах мы никогда не нуждались? Вот так он, отец, меня воспитывал, трудом и личным примером. Так что я, в принципе, многое умею и могу делать. Да, он меня не учил пользоваться творящей силой, он меня учил творить по-земному. Руками и головой.

Возвращается Ба, задумчивая, почти хмурая. Подкидывает дров в плиту и выдворяет нас из кухни. Бульон у неё готов, овощи почищены, сказала она, обед будет через тридцать-сорок минут. А пока мы свободны, можем заниматься чем угодно.

Мы с Жанной выходим на улицу. В ожидании обеда и последующего сеанса связи с «Магнумом» можно развлечься беседой с источником, посидеть на скамейке, например. Зову Пата, пусть учит, у меня от любимой нет секретов.

– Ты, главное, Макс, корректируй направление, уточняй и спрашивай, что тебя больше интересует. И надо начинать практиковаться. А сейчас поговорим о творении. В общем, так сказать. Сам понимаешь, творить можно одной силой, из ничего создавать материю, или с помощью готовых материальных ресурсов, иначе говоря, сырья. Сочетание настоящего сырья и творящей силы, конечно, предпочтительнее, так как деяние будет долговечнее и крупнее. И в том, и в другом случае полезно, а, зачастую, и необходимо знать особенности процесса как он есть, без магии. Так что отец тебя неплохо подготовил. Зная законы и особенности, ты и с пустыми руками многое сможешь. Например, внезапно поднявшийся в чистом поле лес для праздных зрителей будет выглядеть чудом, возникшим на пустом месте. Но ты должен понимать, что в почве лежит огромное количество спящего семени, и твоя задача сначала пробудить их, напоить и заставить расти быстрее. Нет, даже не думай, заруби себе в мозгу – шуточки со временем даром никому не обходятся. Ты, вон, к рождению сына едва успел. Так что выращивай свой лес по-другому, уговаривай, стимулируй, но не меняй ход времени.

– А при чём тут время и то, что Макс «едва успел»? – спрашивает Жанна.

– Что, не похвастался? – едко бросил источник. – А он на корабле, пока с ума от безделья сходил, всё думал, как медленно тянется время. Ну и вот, его пожелание исполнилось.

– Макс? – котёнок взглянула на меня почти с ужасом.

– Да нечаянно вышло, – бормочу я. – Торопился очень…

– Просто запомни – мысль материальна даже у существ, не обладающих творящей силой. Твоя же мысль материальнее в десятки раз, если не больше.

– Пойдём, Макс, Ба зовёт, – потянула за рукав куртки Жанна. Точно – Ба открыла окно на кухне и машет. Обед готов, значит.

Глава 35. Макс. До Творения.

Обедаем быстро и почти без разговоров. Также спешно пьём чай, убираем со стола.

Наконец, ставлю локер на чистый, пустой стол, жму светлую кнопку. Секунды ожидания кажутся бесконечными, но, в конце концов, изображение появляется. То же помещение, что и вчера – медотсек «Магнума», сияет белизной и стерильностью. В кадре крупным планом мэйнер, он принял наш вызов и отходит от локера, открывая нашему взгляду больничную койку Блатта-ама. Инсектар сегодня сидит, так высоко поднято изголовье кровати, на нём нет никаких трубок, и умирающим он не выглядит. Даже панцирные пластины больше не белые – теперь они светятся голубым светом. Немного нереально смотрится, но зато не отдаёт скорой смертью.

Видимо, поэтому и Ян сегодня выглядит почти довольным. На его суровом лице спокойная полуулыбка, подвижная, живая мимика придаёт ему выражение мягкости и почти человеческой теплоты.

– Светлых дней, Максимус, тебе и твоей уважаемой супруге, – говорит мэйнер, присаживаясь на полупустую кровать Блатта-ама. Потом замечает Ба, сидящую рядом с Жанной. – И членам семьи, конечно…

– И вам здрасьте, – отвечаю, изучая