всесильного Шатругны Нарайана, пусть тот и утратил способность к ментальной связи, разыскать пропавшую невесту не составит труда. Теперь вся надежда, что отец и жених другой наследницы династии раджей сумеют уберечь девушку и вернуть «Эсперансу». Хотя Кристин, кажется, даже не подозревала о том, что, как и все потомки асуров, обладает даром ментальной связи, Синеглаз продолжал ощущать ее ровный, спокойный зов, свидетельствовавший, что у той группы пока все идет по плану. Зато призыв Савитри, в момент новой встречи с мародерами сорвавшийся в гневный вопль, воспринимался глухим отголоском тяжкого сдавленного стона. И что сейчас происходило с принцессой Сансары, Синеглаз даже не брался гадать. Впрочем, он бывал с отцом на невольничьих рынках и примерно представлял, на какую участь обрекали большинство рабынь.

Другое дело, что княжичу и самому сейчас хотелось стенать и рычать, но приходилось просто стучать зубами от холода. Хотя разреженный, как высоко в горах, но в то же время затхлый воздух тоннелей для дыхания подходил весьма условно, экзоскелеты у них отобрали. А в узкой, тесной камере, оборудованной прямо в одном из ответвлений заброшенного шурфа, каждый камень, казалось, пропитался ледяным дыханием космической пустоты и источал промозглую сырость.

Княжич в который раз пожалел о том, что не может по своей воле примерить шкуру горного кота, прекрасно защищавшую во время зимних прогулок по заснеженным горам. Но поскольку со времени последнего обращения миновало не более пары-тройки недель, отец, видимо, выжидал и копил силы. Оставалось только плотнее прижиматься к мягкому боку Эркюля. Хотя это почти не спасало: бедовый контрабандист и сам дрожал так, что аж стены тряслись.

Впрочем, холод Синеглаз еще пережил бы. Задевало, что тюремщики, прогуливавшиеся вдоль решетки со скорчерами наготове, могли эту досадную трясучку приписать страху. Еще чего! Не сказать, что княжич не боялся. Он помнил рассказы Семена Александровича о том, какие муки пережили в плену Пабло Гарсиа и его товарищи. Да и на публичных казнях, которые регулярно устраивал отец, доводилось присутствовать.

Наверняка у подручных этого Нарайана возникнут вопросы о том, куда отправился и что задумал Маркус Левенталь. И кто знает, насколько далеко они пожелают зайти, чтобы докопаться до истины. Не просто ж так уже сейчас помимо наручников шеи Прокопия, Цветана, Шаки, Эркюля и Гу Синя украсили ошейниками, на каждое резкое движение отвечающими ударом тока. А на процессор Пэгги поставили специальный блок, перекрывающий доступ к боевому режиму.

Впрочем, зря старались. Конечно, все понимали, что без скорчеров и брони побег почти невозможен. Да и защитное поле еще как-то надо преодолеть. Но когда в камеру неожиданно для всех втолкнули Джошуа Грина, никакие наручники и ошейники с током не смогли погасить вспышку праведной ярости, хотя Цветану и Шаке это стоило приступа мучительного, удушливого кашля.

Сам предатель тоже выглядел озадаченным и еще больше напуганным. При этом пытался качать права.

— Но как же наш уговор? — в отчаянии решил напомнить он.

— Остался в силе! — расхохотался ему в лицо один из надсмотрщиков. — Вы скоро встретитесь. Мы же не говорили, где именно!

— Что, старик, обманули? — с издевательским участием поинтересовался не без труда откашлявшийся Цветан. — Пообещали тридцать сребреников — дали дырку от бублика.

— До седых волос дожил, так и не понял, что с шулерами можно садиться играть, лишь имея в запасе крапленую колоду, — вздохнул Прокопий.

— Что они тебе пообещали? — делая неловкую попытку приподняться, спросил Гу Синь.

После попадания из парализатора тело слушалось его с трудом, а слова, произнесенные онемевшими губами, кое-как угадывались только по смыслу. Впрочем, Джошуа Грин ждал этого вопроса.

— Неделю назад незадолго до нашей вылазки на пустошь агенты службы безопасности верхних уровней задержали моего сына Джейкоба якобы по обвинению в экстремизме, — пояснил он, втянув седую голову в плечи. — Мне сказали, что, если я не выведу охотников на след Маркуса Левенталя, моего мальчика отправят на нижний рудник или отдадут в качестве подопытного упырям из генетической лаборатории. И что мне оставалось делать? Вы же знаете, у Джейкоба астма, он в радиоактивной пыли и радоновых испарениях не выдержит и недели, а уж про эксперименты изуверов-генетиков я просто молчу. Вероятно, когда я ушел вместе с Маркусом вниз, мне следовало забрать Джейкоба с собой.

И вновь Синеглаз невольно подумал о своем отце. Рассказывая юному княжичу историю асуров, князь Ниак часто приводил в пример царя Лара, который, заключив перемирие с народами травяного леса, оставил им старшего сына в залог честности своих намерений, но, как только сумел собрать силы, договор нарушил, точно зная, что первенца убьют. Отец говорил, что лишь благодаря поддержке царя Лара Великому Асуру удалось наголову разгромить войско людей, и что после этого поражения и до самого пришествия царя Арса мятежники таились в норах глубоко под землей и боялись даже показаться на поверхности. И все же на месте казненного княжича Синеглаз временами представлял себя. Впрочем, предательство Джошуа Грина забота о семье оправдать не могла.

— И сколько наших ты им слил? — пытаясь оценить масштаб катастрофы, спросил Гу Синь, улучив момент, пока тюремщики, развернув голографические мониторы, отвлеклись на заполнение документов.

— Я не называл никаких имен, — обиделся старик. — Да и про маршрут им соврал, — глянул он на бывших товарищей с мольбой. — Сказал как раз, что мы будем использовать западный шурф.

— Ну, да, конечно, — опасливо оглядываясь на надзирателей, хмыкнул недоверчивый Прокопий. — А Билли с Тьяо кто отпустил?

Джошуа Грин только виновато потупился.

В камере повисла гнетущая тишина.

— Эх, стоило выбираться из шахты на Каллиопе, — вздохнул Шака, — чтобы закончить жизнь на руднике затерянного мира.

— Это точно! — согласился с товарищем Эркюль. — Надо было очень постараться, угодить в ловушку, находясь в плену черной звезды. Я-то думал, что дно мира мы уже пробили!

— Шахта — это еще не самое страшное, — вздохнул Цветан. — Там хотя бы можно вспоминать близких или надеяться на освобождение. А вот введут в кровь какую-нибудь дрянь, так и забудешь, кто ты есть и откуда. Так что моли своего обезьяньего бога, чтобы охотники не узнали, кто оба танка на пустоши подбил.

Синеглаз невольно поежился, хотя куда уж дальше, он и так дрожал хуже, чем в лихорадке. Он хорошо запомнил рассказы Семена Савенкова и Эркюля о программе «Универсальный солдат», суть которой сводилась к попытке изменить человеческую природу и, взяв за образец асуров, создать совершенных существ, неуязвимых и не знающих усталости. Увы, результатом экспериментов становились жуткие мутации вплоть до полной деградации личности. И это при том, что брачные союзы двух рас давали вполне жизнеспособное потомство. Княжич