гордости и высокомерия». Или: «Если меня можно обидеть, значит, я просто обычный человек» и, как можно добавить, «только тогда могу я любить». Как здесь не вспомнить Кармен из оперы Бизе, которая воспламенялась страстью в ответ на нелюбовь.

Без сомнения, забвение гордости ради любви (таково жесткое условие) патологично, особенно потому, что смиренный тип способен любить (как мы сейчас увидим), только если считает себя униженным. Но это явление перестает казаться патологическим и загадочным, если мы вспомним, что для здоровых людей истинная любовь и истинное смирение идут рядом. Эта «странная» картина не так сильно (как можно было сперва подумать) отличается от картины, которую мы наблюдали у захватнического типа. Его страх перед любовью в большей части вызван бессознательным знанием того, что ему придется отказаться от своей невротической гордости ради любви. Невротическая гордость – враг любви. Есть разница между захватническим и смиренным типами. Она в том, что первому вовсе не нужна любовь как что-то жизненно важное, напротив, он бежит от нее, как от опасности; а последнему кажется, что отдаться чувству любви – решение всех проблем и поэтому – жизненно необходимо. Захватнический тип точно так же сдает свои позиции, только если гордость его сломлена, но тогда он может стать страстно покорным. Как это происходит, описал Стендаль в романе «Красное и черное». На примере страсти гордой Матильды к Жюльену мы видим, что страх высокомерного человека перед любовью вполне обоснован – для него. Но в основном он слишком хорошо оберегает себя, чтобы позволить себе влюбиться.

Мы могли бы изучать характеристики болезненной зависимости в любых взаимоотношениях, яснее всего она выделяется в любовных отношениях между смиренным и высокомерно-мстительным типом. В этих ситуациях конфликты происходят более бурно и развиваются в полной мере, поскольку у обоих партнеров есть причины, по которым им необходимо продолжать отношения. Замкнутый или сосредоточенный на себе партнер быстрее устает от неявных требований к нему и склонен уйти[64], тогда как садистичный партнер намерен приковать себя к своей жертве. Зависимый человек, в свою очередь, с трудом пытается выпутаться из отношений с высокомерно-мстительным типом. Он особенно уязвим и не приспособлен для выживания в трудных ситуациях, как обычный прогулочный катер не приспособлен для плавания по штормящему океану. В легком суденышке любое слабое место кажется пробоиной, да и станет ею. Вот так и смиренный человек может неплохо существовать в спокойной жизни, но в водовороте конфликтов, возникающих в таких отношениях, в нем вовсю будет работать каждый невротический фактор. Я опишу процесс с позиций зависимого человека. Для простоты картины представим, что смиренный партнер – женщина, а агрессивный – мужчина. Чаще такое сочетание встречается в нашей культуре, хотя, как показывает множество примеров, ни смирение не имеет ничего общего с женственностью, ни агрессивность с мужественностью. И то и другое – исключительно невротические феномены.

Что нас поражает больше всего, так это погруженность такой женщины в отношения с партнером. Весь мир вертится вокруг него… Ее настроение колеблется в зависимости от того, лучше или хуже он к ней относится. Она не смеет строить никаких планов, чтобы, не дай бог, не пропустить его звонка или вечера с ним. Она день и ночь думает, как бы понять его или помочь ему. Ее усилия направлены на оправдание его ожиданий, какими она их видит. Ее мучает один страх – противоречить ему и потерять его. Все другие интересы подождут. Ее работа, если она не имеет к нему отношения, становится сравнительно ненужной ей. Она может забросить даже дело, в общем-то дорогое для нее, или продуктивную профессиональную работу, в которой она многого достигла. Естественно, при этом работа страдает сильнее всего.

Другие человеческие отношения тоже отступают на задний план. Она может забросить или совсем оставить своих детей, свой дом. Дружба все более и более становится средством убить время без него. Все договоренности не в счет, стоит ему появиться на горизонте. Партнер сам часто ищет способ ухудшить ее отношения с другими, потому что, в свою очередь, хочет сделать ее еще более зависимой от себя. В итоге она начинает смотреть на своих друзей и родных его глазами. Он скептически относится к ее доверчивости и вселяет в нее свою собственную подозрительность. Постепенно она утрачивает корни и беднеет духовно. Вдобавок пропадает ее интерес к себе самой, и без того невысокий. Она может наделать долгов, рисковать своей репутацией, подвергнуть риску свое здоровье, достоинство. Если она проходит психоанализ или занимается самоанализом, интерес к самопознанию уступает дорогу стремлению понять его мотивацию и помочь ему.

Несчастье может начаться прямо сразу, как говорится, «с порога». Но иногда некоторое время ничего не настораживает. Определенным невротическим способом эти двое кажутся созданными друг для друга. Ему нужно быть вседержителем, ей – покорной слугой. Он открыто требователен, она – уступчива. Она может покориться, только если сломлена ее гордость, а он, по многим причинам, не упустит возможности избавиться от ее гордости. Но рано или поздно неизбежны столкновения двух характеров, или, точнее, двух невротических структур, по всем параметрам диаметрально противоположных. Решающие бои происходят из-за чувств – из-за «любви». Она настойчиво ищет любви, внимания, близости. Он безнадежно боится позитивных чувств. Проявлять их ему кажется унизительным. Ее заверения в любви кажутся ему просто притворством – и действительно, мы знаем, что ее скорее толкает потребность утратить себя и слиться с ним, чем личная любовь к нему. Он не может избежать борьбы против ее чувств и, следовательно, против нее. Это порождает в ней чувство, что ею пренебрегают или оскорбляют ее, в ней растет тревога и усиливается ее установка на цепляние. И здесь происходит новое столкновение их интересов. Хотя он добивается ее полной зависимости от него, ее цепляние пугает и отталкивает его. Он боится и осуждает любую слабость в себе, а в ней – презирает. Это означает еще одно отвержение для нее, вызывает еще большую тревогу и желание «вцепиться» крепче. Ее невысказанные требования он ощущает как принуждение и должен отбиваться от них, чтобы сохранить свое чувство власти. Ее компульсивная услужливость своей самодостаточностью наносит урон его гордости. Если она так «понимает» его, это еще одно подобное оскорбление. И действительно, она искренне пытается, но не понимает его по-настоящему и вряд ли поймет. Кроме того, ее «понимание» слишком подчинено потребности найти извинение и простить, поскольку она считает все свои установки хорошими и естественными. В свою очередь, он ощущает ее чувство нравственного превосходства, и оно вызывает в нем желание вырвать с