без связи с паразитом сразу погибнет, твоя задача — успеть его привязать к якорю до того, как он испарится.

— А как привязывать? — спросил я детским голосом. Под ногами был обрыв, вдалеке расположился Керит, ветер слегка подул, принося запахи чего-то вкусного. Творожные ватрушки с ванилью…

На мне был мой костюм инквизитора, только он был меньше, словно подстроился под мою детскую фигурку. Мне снова было девять лет, за спиной шумели листья деревьев, а за пазухой что-то тяжелело. Я сунул руку и вытащил из внутреннего кармана зелёный камень кота. Вот он, якорь, о котором говорила Менеланна. И здесь, во сне, он словно был обёрнут какой-то нежной, мягкой дымчатой тканью. Я потрогал приятный материал, он упруго пружинил под пальцами. Попробовал схватить его и ткань послушно потянулась за щепоткой пальцев, вытягиваясь в узкую трубочку, как у того паразита. Может быть, так и нужно будет сделать? Через эту трубочку подключить старика к якорю.

Я вернул камень во внутренний карман, развернулся и пошёл по тёмной красной дорожке. Булыжники под ногами глухо тёрлись друг об дружку, зелень вокруг меня снова начала редеть, жухнуть, опадать и с каждым моим шагом к большому валуну исчезать. Я обошёл валун и снова увидел этот же красный камень. Около него было уже два человека — сидевший старик, вокруг которого летало уже четыре зелёных маленьких шара, и лежащая рядом молодая тёмноволосая девушка в белом халате. Девушка была без сознания, к ней был протянут совсем тонкий жгут от красной каменюки посередине. И это ощущение чужого голода…

— Внимание, — и равнодушный голос Мени повторил свой отсчёт. На моём костюме проявились фиолетовые линии. По красному камню прошла рябь, в мою сторону выпрыгнул красный жгут, я отшатнулся, но нить в паре сантиметрах от меня воткнулась в невидимую преграду и сгорела. На камне появилась чёрная отметина, а в воздухе я почувствовал дополнение к ощущению голода. Камню было больно и он был в ярости! Каналы между камнем и жертвами интенсивнее запульсировали, словно паразит пытался заесть своё поражение. Нужно торопиться.

Как же быстро работалось во сне! Нить сплеталась из источников мягко и плавно, мне даже казалось, что энергия сама помогала мне. Под моими детскими пальцами стежки плелись очень быстро. И если в комнате ткань я плёл около получаса, то здесь, во сне, полотно вышло минут за десять. Ну, по крайней мере, мне так казалось.

Пока я работал, камень попытался ещё дважды меня атаковать, каждый раз на поверхности камня оставалась ещё одна чёрная отметина, а с последним выстрелом в воздухе к ярости и боли добавилась нотка страха. Каналы между жертвами и паразитом вибрировали всё сильнее, у головы старика начал летать ещё один зелёный шарик, а лежащая без сознания девушка, казалось, за эти десять минут прибавила к своему возрасту пару лет.

Последний завиток, и руна ткани была готова. Я не мешкая, схватил её, отчего она обмякла у меня в руках словно серо-зелёный шерстяной коврик, в три шага добрался до камня и набросил ткань на него. Потом поднял кулёк с камнем в руки и запеленал паразита снизу.

Я активировал руну ткани. Она вспыхнула, вросла в тело камня, по камню поползли серо-зелёные пятна, в воздухе резко прозвучал истеричный, первобытный крик страха, уши заложило, камень в руках резко нагрелся. Я отбросил булыжник, крик всё не прекращался, постоянно повышая интенсивность, серо-зелёные пятна всё больше и больше захватывали поверхность паразита. Голова заболела от крика, в глазах закрутилось, к горлу подступила тошнота, я упал на землю и зажал руками уши, пытаясь защититься, но звук словно шёл напрямую в мозг, минуя ушные перепонки.

Я закрыл глаза, зажал уши руками и засунул голову между коленей, стараясь хоть как-то защититься от режущего крика. Комок подступил к горлу, а перед глазами мелькали искры.

Вдруг звуковое давление пропало. У меня в ушах всё так же звенело, словно крик продолжался, но боль немного отступила. Я приоткрыл глаза и увидел, что камень стал полностью серо-зелёным, а два жгута, связывающих паразита с жертвами, исчезли. Девушка слегка пошевелилась, её тело замерцало и внезапно исчезло. Я перевёл глаза на старика. У него испарялись руки! Его ладони уже исчезли, а предплечья окутала белая дымка, которая беззвучно испарялась. Вокруг дымки летали зелёные шарики, и казалось, что на короткое мгновение процесс обращался вспять, но так только казалось, руки продолжали исчезать.

Вот что имела в виду Менеланна, когда говорила, что старик после обрыва связи испарится.

Моя голова невыносимо болела, тошнота не отступала, но сейчас это было неважно, мне нужно было спасти профессора. Ноги меня тоже не держали, поэтому я на карачках подполз к старику, достал из-за пазухи камень, непослушными пальцами подхватил с поверхности котокамня дымчатую оболочку и приложил её к старику. Дымка вросла в тело и между свернувшейся фигуркой кота и стариком появилась полупрозрачная ниточка. Сам камень выпал из моих непослушных рук в ноги к старику.

Процесс испарения сразу же прекратился, дымка исчезла и к растаявшим конечностям потянулись светло-жёлтые светляки. Они появлялись из воздуха, подлетали к руке старика, впитывались в неё и рука отрастала назад. Вот уже появилось полупрозрачное запястье, ладони, узловатые пальцы.

Один из зелёных шариков переместился к камню-якорю и сейчас летал вокруг него, от шарика на камень сыпалась зелёная пыльца, которая по ниточке перебиралась к старику и впитывалась в его грудь.

Руки проявились и стали реальными, настоящими, не призрачными. Старик с трудом открыл глаза, сфокусировал своё внимание на моём лице и что-то сказал мне, медленно шевеля губами. Я ничего не слышал! В ушах стоял звон, голова была ватная, тошнота всё никак не уходила, а боль из затылка перекатывалась в шею, плечи и оттуда снова в голову.

— Я вас не слышу! — прокричал я, показывая пальцем на своё ухо. Ох, зря я это произнёс, боль сразу перетекла в лоб, мне как будто ударили молотком по голове. Но, судя по выражению лица профессора Романова, он меня понял и услышал. Нужно обязательно сказать ему о паразите, чтобы камень не трогали.

— Это паразит! — я показал рукой на серо-зелёный камень, боль раскатилась по голове. — Он заперт! Ещё жив! Изолируйте!

Всё, больше я ничего не мог говорить — голова начала кружиться, в глазах потемнело, всё вокруг поплыло, я перевернулся вбок и меня вывернуло. Я отдышался и меня ещё раз вывернуло. Всё содержимое моего желудка попало в тазик у кровати, я лежал у самого её края и трясущимися пальцами держался