выполняли этот приказ, который он закончил формулировкой, вводившей определенную модификацию в изданный накануне приказ. Смысл заключительной фразы сводился к следующему: если, соображения целесообразности потребуют допроса таких пленных, то следует временно сохранить одного или двух из них, но затем, после проведения допроса, их также надлежит беспощадно расстрелять.

Начальник ВФСт генерал-полковник Иодль, передавая адресатам этот приказ, снабдил его характерным примечанием: «Настоящий приказ предназначен только для командиров и ни в коем случае не должен попасть в руки противника». Поэтому ОКВ предпринимает все меры осторожности: все копии приказа (а их было 22) по ознакомлении с содержанием подлежали уничтожению.

Такими примечаниями, как установлено после войны, снабжались только наиболее преступные распоряжения властей третьего рейха.

На Нюрнбергском процессе Иодль объяснял сугубую секретность приказа тем, что «его возмущал» последний абзац, касавшийся допроса пленных перед казнью, поскольку он, Иодль, «…считал подлостью убивать человека, принудив его перед этим давать информацию» [622]. На практике к такой подлости гитлеровцы прибегали неоднократно.

Немецкие высшие офицеры, понимавшие преступный характер «командобефеля», окружали сугубой тайной факт сотрудничества с СД при выполнении этого приказа, в особенности факты допросов пленных перед их ликвидацией. «Осторожность» эту соблюдали не только в районах военных действий, но и в глубоком тылу.

Так, например, главнокомандующий войсками вермахта в Норвегии генерал-полковник Фалькенхорст, устно передавая данный приказ своим подчиненным и требуя от них точного его исполнения, обязал офицеров сохранять при этом строжайшую тайну. Если, наказывал он, армия захватит командос в присутствии свидетелей (например, местной полиции), то пленных не следует убивать на месте, а надлежит передавать СД [623].

Несмотря на предписанные крайние меры предосторожности, страх и нечистая совесть повелели германскому командованию отозвать и уничтожить все экземпляры приказа о командос, особенно оттуда, где военная обстановка складывалась неудачно для Германии и существовала возможность того, что приказ попадет в руки противника.

В итоге всего через несколько недель после издания этого приказа генеральный штаб ОКХ в связи с обстановкой на Востоке стал категорически добиваться уничтожения всех его экземпляров. Докладывая Гитлеру об этом, генерал Варлимонт указывал на «опасность» того, что приказ может попасть в руки противника и на других фронтах. 27 ноября 1942 года было принято решение, а на следующий день ОКВ издало приказ об уничтожении всех копий «командобефеля» на восточном театре войны (включая сюда и финский фронт), а также в Африке — во всех штабах ниже армейского [624]. Это был период, когда советские войска победоносно развивали наступление под Сталинградом, а союзники добились успеха под Эль-Аламейном.

28 октября 1942 года командование германским военно-морским флотом передало «командобефель» подчиненным ему соединениям, частям и кораблям, подчеркнув при этом все значение сохранения тайны. Письменный текст приказа получили только командующие флотами и эскадрами. Командиры рангом ниже должны были получить информацию от своих начальников устно, причем последние по использовании текста приказа обязаны были отослать свои экземпляры обратно — для уничтожения [625].

Через несколько дней после занятия поста главнокомандующего военно-морским флотом (февраль 1943 года) гросс-адмирал Дениц издал приказ [626], в котором сетовал на отсутствие ясности в интерпретации «командобефеля» во всех трех видах вооруженных сил. Напоминая о том, что командирам и офицерам, грозит предание военному суду в случае, если они не станут инструктировать подчиненные войска об обращении с «саботажниками», Дениц разъяснял, почему этот приказ окружен такой таинственностью. По мнению гросс-адмирала, в основе такого положения вещей лежали следующие соображения: «фюрер» опасался, что усиление актов саботажа на Востоке и Западе может иметь зловещие последствия для Германии, а потому приказ и содержит решение о расстреле даже одетых в форму, действующих по военным приказам пленных, хотя бы это происходило тогда, когда они сдались добровольно и просили о пощаде. Так каждый подчиненный Деница был непосредственно информирован, что приказ является столь явным нарушением Женевской и Гаагской конвенций, что его должно хранить в строжайшей тайне. В то же время, разглагольствовал Дениц, незачем держать в тайне случаи уничтожения «саботажников» в бою. Как раз наоборот, такие факты надо предавать гласности через сводки вермахта с целью добиться устрашающего эффекта.

Даже в отношении своих союзников гитлеровцы сохраняют преувеличенную осторожность, поначалу вообще не посвящая их в это преступление. Так, например, 5-я германская танковая армия 31 января 1943 года получила указание командования группы армий «Юг», что приказ Гитлера от 18 октября 1942 года не следует сообщать итальянским частям и что все копии этого приказа, находящиеся в немецких штабах в Африке, надлежит уничтожить [627].

Чтобы замести следы преступления, гитлеровцы порой совершали дополнительные варварские акты. Так, в Норвегии СД «избавлялась» от трупов убитых командос путем уничтожения их в море с помощью взрывчатых веществ [628].

Приказ об уничтожении командос, как уже сказано выше, был разослан командующим германскими войсками на всех фронтах в Европе и Африке (его получили также главнокомандующие ВВС и военно-морским флотом) и проведен в жизнь повсеместно. Только командующий Африканским корпусом генерал Роммель якобы сжег приказ и не применял его у себя [629]. Чаще всего этот приказ применялся на северо- западе и в Юго-Западной Европе, где такая форма борьбы (с помощью командос) была более распространенной, а начиная с 1944 года — также и на юго-востоке. Из немецких документов известны факты убийства английских, норвежских, французских и греческих командос в 1942–1944 годах в Норвегии, Франции и на Балканах, а также американских — в 1944 году в Италии.

Захваченных одиночных командос для проведения «следствия» передавали органам СД.

Методы «следствия», практиковавшиеся этими сообщниками вермахта, мы осветим ниже. Здесь же только заметим, что «следствие» всегда заканчивалось смертью командос, о чем свидетельствуют немецкие документы и послевоенные признания высших чинов гестапо.

Согласно показаниям Мильднера (начальника гестапо в Катовицах в июле — августе 1944 года), Гиммлер при посредничестве тогдашнего шефа полиции безопасности и СД Кальтенбруннера дал указание инспекторам и начальникам территориальных управлений полиции безопасности и СД: всех англо-американских командос, переданных вермахтом СД, после допроса расстреливать и сообщать об этом соответствующим органам вермахта с указанием, что означенные командос были «уничтожены в бою». Приказ Гиммлера был строго секретным и подлежал незамедлительному уничтожению после ознакомления[630].

Этот бесспорный факт следует дополнить в том смысле, что приказ рейхсфюрера СС (или начальника РСХА) по упомянутому вопросу был издан значительно раньше — сразу же после подписания «командобефеля». Об этом свидетельствуют отметки в документах вермахта, где говорится о передаче командос СД на предмет «особого обращения» («зондербехандлунг»). Наличие сотрудничества с момента издания «командобефеля» категорически