– Контакт!.. Контакт с противником!.. Группы работают!.. – еле слышно, сквозь звон в голове, донеслось из наушника. – Контакт пошел, сжимаем кольцо!.. Пытаются в лес пролезть!..

– Броня – пошла! – заорал Добрынин, лихорадочно запихивая бинокль в подсумок. – Танк вперед пустите, остальным бортам за ним пристроиться!

– Принял, довожу!

– Что со связным автомобилем?! Запроси!

– Готов! Горит! С трех РПГ отработали!

– Держим периметр, вперед не лезем! Не дать пехоте в лес войти, закрепиться! Давите огнем, голову не дайте поднять! Сейчас техника пойдет, сметем их к разэтакой!.. Танк пусть тормознет, подберет меня!

До тракта от штабного «Урала» было метров тридцать мелкого подлеска – но что такое подлесок для уника?.. Добрынин, сиганув с крыши, пролетел метров семь, врубился в частокол елочек, и, словно бегемот на водопое, попер вперед, оставляя за собой широченную просеку. К тракту он успел одновременно с танком… Мехвод притормозил, Данил, подстегиваемый кипящим в крови адреналином, сиганул с земли прямо на броню, едва коснувшись рукой корпуса – и, уцепившись за какие-то нашлепки, упал позади башни.

Бронированный динозавр, взревев дизелем и выбросив мощную струю угольно-черного дыма, набирая скорость, понесся вперед.

Спустя пару секунд Добрынин уже жалел о своем решении прокатиться на броне. Танк на всех парах пёр по тракту, совершенно игнорируя такие мелочи, как кочки или ямы на своем пути, нависшие местами над дорогой и хлещущие по броне ветви деревьев, колею, пробитую тяжелой техникой… Для него их словно не существовало – зато для Добрынина они существовали в полной мере! Трясло его так, словно мехвод решил вытрясти из пассажира все внутренности, от пищевода и до прямой кишки включительно. Один раз, словно решив уж совсем испытать седока на прочность, машина даже подпрыгнула на небольшом трамплине, образованном неровностями тракта, обрушившись всей своей сорокатонной массой на землю… После этого прыжка у Добрынина осталась острая боль во рту от прикушенного языка и мерзкое чувство беспомощности, словно он оседлал дикого быка и теперь пытается не свалиться вниз, под копыта. И ладно бы он еще видел, какая очередная кочка или яма его подстерегает, чтоб хотя бы иметь возможность сгруппироваться, приготовиться к очередному удару о бронированный корпус… так ведь нет! Спустя секунду после старта все пространство вокруг заволокло бешено крутящимися серыми облаками тумана, смесью дорожной пыли из-под траков и выхлопа дизельного двигателя – и видимость упала до нуля! Ему оставалось только цепляться за коробки динамической брони на башне, пытаясь не слететь с корпуса после очередного удара, и мысленно материться самыми черными ругательствами… Мелькнули серыми тенями на обочинах четыре броневика, пропускающие танк вперед – и снова вихрящийся серый туман да рев дизеля в ушах…

Конец поездки был не менее фееричен. Танк вдруг резко затормозил – кто бы мог подумать, что такая махина может мгновенно встать на месте! – и Добрынин, перелетев через башню и прогромыхав по броне, кубарем скатился на землю.

Прибыли.

За ту пару минут, что он, выпав из окружающей действительности, буквально выживал на броне, положение и расстановка сил практически не изменилась. Бойцы Братства, лишившись огневой поддержки двух «бэтээров», пытались забраться глубже в лес, понимая, что теперь это их единственный шанс. Прорваться из окружения, просочиться мелкими группами – и отойти. Разбежавшись как тараканы по округе, они в большинстве своем наверняка вышли бы назад к городу без приключений. Тут и расстояния-то… Однако, это понимали и бойцы бригады – и потому больших успехов Братство пока не достигло. Сказывался и численный перевес, и хорошо пропланированная и подготовленная засада, в результате которой караван попал в кольцо… Бойцов Братства прижали на пятачке по обеим сторонам тракта, не давая лишний раз высунуться. Сами же бойцы бригады находились в лесу, простреливали пространство между лесом и насыпью тракта почти полностью – и противнику теперь оставалось только лежать пластом да пытаться отстреливаться. Пустили дымы, пытаясь под прикрытием хоть немного продавить заслон в глубь леса, закрепиться на новых позициях – но и такой возможности им не дали. В белую пелену тут же долгими очередями заработали пулеметы и прорыв захлебнулся едва лишь начавшись.

Здесь, у раскуроченных и горящих обломков двух «бэтээров», сосредоточилось человек двадцать. Заняли позиции чуть поодаль, чтоб жаром не повредило ОЗК и резину противогазов, залегли, лупили вперед, вдоль тракта, пытаясь достать противника… Добрынин, стукнув в люк мехвода, показал высунувшейся оттуда резиновой морде внушительный бронированный кулак – и махнул рукой в направлении оставшегося в живых броневика, ревущего и стучащего пулеметом где-то дальше по дороге.

– Мочи! Мочи его! Понял меня, нет?!.. – заорал он. – БТР – главная цель! Входишь на тракт на скорости, валишь коробочку – и дальше, насквозь, полным ходом, чтоб из РПГ в бочину не заработать! Не залипать, на людей не отвлекаться! Следом броневики пойдут, пехоту подметут пулеметами!

Мехвод часто-часто замотал своей резиновой башкой, махнул рукой успокаивающе – дескать, не ссы, командир, сделаем – и скрылся в люке. Танк тут же взревел, и, протаранив левым бортом раскуроченный БТР, скрылся в клубах дыма, висящих над трактом. Следом за ним один за другим в серую завесу нырнули все четыре бронетранспортера.

– Добрыня – Фунтикову. Берите руководство на себя. Вплотную поработаю. От меня сейчас в плотном контакте толку больше!

– Принято.

Добрынин, перехватив поудобнее «Винторез», нырнул с насыпи тракта вниз, в кювет. Теперь можно и практическую помощь оказать. От штабного командования в этой свалке теперь не много зависит. Котел! Невозможно уже людьми управлять. Кто и где, по каким целям работает – не разберешься. К тому же и адреналин хлещет, бойцы кровь почуяли, озверели, команды задним умом воспринимают и фильтруют. Когда у тебя в прицеле очередной, которого ты к земле прижимаешь, давишь и вот-вот сейчас уже ухлопаешь – ты команды почти что игнорируешь… Делишь их на важные для тебя – и не важные. Услышишь разве что общую команду на отход или маневр всей группой. Это – важные команды, они тебе самому для твоей жизни важны. Остальные же и слушать не будешь. Потому – нет сейчас смысла штабу напрягаться, пытаться как-то все упорядочить. Задачи розданы, люди работают, нужная информация по штабному каналу раздается и младшими командирами оперативно людям доводится… Если какие резкие изменения в ситуации будут – доклады в штаб тут же пойдут, там полковник со штабными в курсе всего, на связи с самого начала, контролируют ситуацию. Среагируют. Бой теперь по конкретным целям идет, люди рассредоточились, работают как могут и умеют. Общая задача понятна каждому – не дать противнику прорвать кольцо, удерживать внутри, давить. Что можно озвучить двумя словами: стрелять – туда! С тракта броня работает – а это значит, что из леса к насыпи соваться не надо, можно сгоряча схлопотать от своих. Сиди на позиции, меняй ее время от времени, чтоб не пристрелялись по тебе, прикрывай огнем товарища, если запросит. Вот и все. А дальше уже командиры групп сами на местах разберутся, в каком направлении им работать, куда давить…