обнимая призрак Табиты как живого человека, и чувствует ее отчаянье и безысходность, гнев и страх, что расходятся от нее сильными волнами. А еще Персефона чувствует надежду ведьмы – горячую и теплую, как прикосновение.

64

Двенадцатью днями позднее

Полнолуние

Полночь

Урсула глубже запахивается в плащ на меховой подкладке, мысленно похвалив себя, что удосужилась утеплиться еще и термобельем. Запрокинув голову, она смотрит в ночное небо. Там висит луна – словно освещенный изнутри хрустальный шар небесных богов.

– Я прямо-таки околела, – бормочет за ее спиной Квини, и слышно, как от холода стучат ее зубы.

– Прекрати ныть, Квини, – укоризненно говорит Иезавель. – Ты что, забыла, что семьдесят лет назад мы проделывали ритуалы в чем мать родила?

– Лишнее доказательство тому, что все подростки – недоумки, – ворчит Квини.

– Эй, эй, – звонко говорит Персефона. – Между прочим, я подросток, но одета как надо. Если у вас хватило глупости словить обморожение, разгуливая зимой голышом, то сами и виноваты.

Лес расступается, впуская их на поляну с ритуальным кругом. Квини указывает на седьмой камень-валун – он светлее остальных и не так побит непогодой.

– Это твой камень, Персефона, – как бы между прочим говорит Квини, но голос ее все равно дрожит от волнения.

– Как это прекрасно, благодарю.

Для любого подростка это просто камень, но Персефона прекрасно понимает, что сегодня – великий день.

Квини с улыбкой взирает на юную ведьму в красном одеянии – это Руби перекроила для девочки пальто Сары-Джейн.

Сестринство состояло из шести ведьм, а теперь поместье послало им седьмую. И это седьмая вдохнула в них новые силы. В них, уже смирившихся с тем фактом, что они останутся без потомства. А теперь им есть с кем поделиться своей мудростью – с этой девочкой Персефоной. В их жизни появился новый смысл, и они снова готовы «задать жару»!

Над головами ведьм пролетает Виджет – она немного задержалась в лесу, приветствуя старых знакомых. Тэбби не может участвовать в ритуале, но у нее есть Виджет, ее проводник. Ворона опускается на камень Тэбби, и все поворачиваются к Руби. Это ее день, она ждала его более тридцати трех лет. Все боялись, что Руби «поплывет», но сегодня ее сознание ясное как никогда.

Пожалуй, Квини все-таки права. Дух сестринства помогает Руби вернуться к себе прежней и так восстановить свою магическую силу.

Руби улыбается, но уже не улыбкой лунатика. Она явно волнуется и все понимает.

– Я готова, – говорит Руби и проводит рукой по шершавому подбородку, словно прощаясь со старым другом.

– Тогда начнем. – Квини хлопает в ладоши, и ведьмы приступают к ритуалу.

Айви наколдовывает котел, а Иезавель объясняет Персефоне, что сейчас будет читаться заклинание, чтобы разжечь ритуальный костер.

– Потом ты и сама будешь это делать, поэтому внимательно слушай и запоминай.

Урсула вызывает тележку с ингредиентами: она прилетает по небу и опускается возле камней-валунов.

Итак, пора.

Размеренными шагами Руби медленно подходит к котлу, кивает Урсуле, и та присоединяется к ней. Урсула разворачивает лиловую шелковую ткань, в которой лежит гримуар поместья Муншайн, и думает: как прекрасно, что теперь есть кому передать эту магическую книгу. Она расстегивает кожаные ремешки, перелистывает страницы, пока не доходит до нужной.

Она громко зачитывает содержание страницы, мягко направляя Руби:

– Начнем с жидких ингредиентов. Сначала нам понадобится галлон дождевой воды из Пуэрто-Рико, а затем – полгаллона мочи черного носорога.

Айви, Иезавель и Квини помогают Руби, подавая ингредиенты. О, это весьма длинный список: пыльца трупного цветка, необработанный танзанит в тысячу каратов, три капли слюны золотистой лягушки Кучуматан, капля яда скорпиона и десять слез, пролитых добродетельным человеком.

– Надеюсь, все ингредиенты были добыты без нанесения какого-либо ущерба, – бормочет Персефона. – Неужели есть и моча носорога, и слюна лягушки?

– О, это еще пустяки, – шепчет Квини. – А вот попробуй отыщи добродетельного человека. Я чувствовала себя чуть ли не садисткой, доведя его до слез.

Урсула цыкает на них, чтобы не мешали.

– Теперь нужно добавить ресницу правящего британского монарха.

– Ни фига себе! Да вы что? – восклицает Персефона.

– Не волнуйся, – говорит Квини и хитро подмигивает. – Лиз вовсе не возражала, пожертвовав всего лишь одну ресничку.

Урсула бросает на них строгий взгляд и напоминает Руби, что после добавления каждого нового ингредиента перемешивать содержимое нужно против часовой стрелки.

Наконец Виджет подхватывает клювом ожерелье с нефритовой лягушкой и летит к Руби.

– Бросай аккуратно в центр котла и постарайся ничего не расплескать, – подсказывает Урсула.

Руби берет из клюва Виджет ожерелье с подвеской, любуется им и осторожно опускает в котел.

– Молодец, – говорит Урсула. – Теперь – секретный ингредиент, то есть твоя жертва. – При этих словах голос ее дрожит. – Чтобы снять с себя магические силы, ты должна воспользоваться своей волшебной палочкой.

Ведьмы замолкают, а лес гудит-шумит, и каждый звук усиливается эхом. Отовсюду слышится щелканье и стрекот ночных обитателей, ветер шумит меж деревьев, роняющих листву, нагибая и качая ветки. Где-то ухают совы, а птицы-падальщики собирают свою жатву.

Руби закрывает глаза и сосредотачивается. Взмахнув палочкой, она рисует в воздухе замысловатую восьмерку, заканчивая движение чем-то вроде восклицательного знака. Затем она указывает палочкой на свое сердце.

– Эго… эго… – Она растерянно качает головой.

– Ты все помнишь, Руби, – бормочет Урсула. – Не спеши.

Руби молча кивает, набирает в легкие побольше воздуха и начинает заново:

– Эго сакрифициум… м-м-м… Эго сакрифициум… – Нет, она не может вспомнить заклинание.

– Эго сакрифициум меум мaгика [103], – шепчет Урсула. – Мы же с тобой все повторяли, вспоминай.

Руби кивает и пробует снова, сбивается, кусает губы от расстройства. Урсула заглядывает в котел: серебристое зелье понемногу темнеет. Если они пропустят это временно́е «окно», все окажется зря, а ведь с таким трудом пришлось добывать каждый ингредиент. К следующему полнолунию они точно не успеют подготовиться.

Урсула глядит на несчастное лицо Руби, и, подобно приливу в полнолуние, ее окатывает волна любви. А Руби и есть ее луна, чье притяжение безмерно.

– Я сама прочитаю за тебя заклинание, – говорит Урсула.

– Ты не можешь на это пойти, Урсула – предупреждает Айви. – Человек, читающий заклинание, должен принести жертву.

– Я знаю, – шепчет Урсула. – Я знаю.

– Тебе придется отказаться от своего колдовского дара, – уточняет Иезавель, как будто Урсула сама не понимает, насколько велика будет жертва.

Руби смотрит на Урсулу глазами, полными слез. Урсула отпускает гримуар, и он зависает в воздухе подле них. Урсула подходит к Руби, вытирает ей слезы кулачком, потом берет ее за руки и пристально смотрит в ее фиалковые глаза.

– О, Рубиличия Фалуха Минкс Бетвикст, – говорит