Я проклял небо ради той,

Что так тревожит мой покой.

Я проклял небо ради той,

Что так глумилась надо мной,

Закончив, Бурыгин некоторое время стоял, глядя на стену. Затем неловким движением смахнул скатывающиеся по щекам слезинки и повернулся.

– Она не любила меня. Но я нашел другую Лизу. Три года назад. Невозможной красоты женщина. Мисс Алтайского края. Меня трясет, когда я прикасаюсь к ней. Теперь в ней вся моя жизнь. Все ради нее. А она этого не понимает!

И, как будто что-то вспомнив, он вдруг яростно выпалил:

– Сука!

Его сжатые губы побледнели. Наполнив рюмку до краев, прокурор проглотил коньяк. На его напрягшемся горле подпрыгнул кадык.

350 мл. На поверхности коры головного мозга прокурора массово формировались рубцы и язвы. В сдавленных кровотоках печени повысилось давление. На этот раз не дошло до разрыва сосудов и кровотечения. Это произойдет позже, когда развивающийся цирроз достигнет крайней стадии.

– Тварь! Куда она от меня денется? Найду и убью суку! Я ради ее беззаботной жизни продаю душу, а она сейчас с каким-нибудь…Он не договорил. Налив себе еще пятьдесят граммов, быстро выпил. Бутыль почти опустела. Коньяк в рюмке-пешке арестанта оставался нетронутым. Черняк смотрел на прокурора, как будто пытаясь в нем что-то разглядеть.

400 мл. Давление в голове прокурора увеличилось настолько, что кровь прилила к лицу. Он агрессивно придвинулся к арестованному и, глядя в упор, заорал:

– Ты, бл…! Слушай сюда! Завтра к тебе зайдет мой… Корчуганов, в общем.

Прокурор стал забывать слова. Это количество погибших мозговых клеток, отвечающих за память, перевалило за критическую отметку. Они не восстановятся. И утром Бурыгин не сможет вспомнить событий этого дня.

– Поедешь… поедете в сорок шестую… налоговую. Сделаете замену учредителей на… бизнес по сайту. Понял? Если Крочуг… Корчуганов скажет… что-то не так… Тебе пи…ц. Останешься с голой жопой на Сахалине.

Хихиканье пьяного Бурыгина прервала начавшаяся икота.

– Ик. Свобода, все деньги и имущество или сайт. Вот твой выбор. Понял?

У Черняка во рту стало сухо, как в пустыне. Он с трудом сглотнул слюну. Не верить в могущество «управляющего адом» у него не было никаких оснований. События последних двух недель наглядно подтвердили это. Его бизнес был почти уничтожен. По натуре боец, Черняк, безусловно, принял бы вызов. И готов был бы пойти на крайние меры. Но сейчас в ЦКБ боролись за жизнь его жена и дочь. Им были необходимы деньги и он – муж и отец – на свободе. Это обстоятельство перевешивало боль уязвленного самолюбия.

– Да.

– Выбрал?

– Да.

Прокурор вылил остатки крепкого напитка в рюмку и опорожнил ее. Поставленный неуверенной рукой на шатающийся стол, хрустальный король упал, покатился и разбился вдребезги, ударившись об пол. Бросив удивленный взгляд, Бурыгин махнул рукой.

– Пи…ц королю!

Затем он снова поднял глаза на арестанта.

– Ты мне четко отвечай, гад! Что выбрал? Кро… Корчуганова к тебе отправлять или уголовничков?

Черняк отвернул голову и внятно произнес:– Я отдам сайт.

Глава 30. Ctrl+Alt+Del

Нервные клетки, лишенные питания и кислорода вследствие множества мелких кровоизлияний и закупорки сосудов, ответили жестоким утренним похмельем. Спасая мозг от гниющих клеток, организм начал заливать его жидкостью, создавая ощущение жажды. Продукты распада погибших нейронов отравили мозг, а их вымывание в авральном режиме вызвало упадок сил и головную боль. Как утверждает мировая медицина, новые клетки не генерируются. Покрытая микрорубцами, язвами и выпадами структур, кора головного мозга должна будет довольствоваться выжившими. На организацию работы мозга без утерянных нервных клеток уйдет около двух недель. Мертвые тельца будут выведены из организма и найдут свое место в городской канализации. Все это время человек будет лишен способности творчески мыслить. Поврежденный мозг способен лишь использовать старые идеи, расходуя ресурсы на собственное восстановление.

Бурыгин, не подозревающий о том, что помочился собственными мозгами, с трудом попал пальцем в кнопку унитаза. Освобожденная вода зажурчала, смывая его творческий потенциал. Голова раскалывалась. Но больше всего беспокоила память. Кусочки воспоминаний и собственных мыслей смешались в горячую разнородную кашу. Прокурор помнил, как он вошел в камеру заключенного, но совершенно терялся в дальнейшем. Несмотря на старания, вспомнить не удавалось. Клетки памяти погибли.

Освежив голову холодной водой из-под крана, Бурыгин долго смотрел в зеркало на помятое, чем-то напоминающее сморщенный пельмень лицо. Из состояния тупого ступора его вывел рингтон телефонного звонка. Пока он шел к телефону, мелькнуло и увязло в каше смешавшихся мыслей осознание того, что жена сбежала и он в квартире один.

– У аппарата.

Человек, редко встречающийся с Бурыгиным, не узнал бы его хриплый голос. Но у Ашмарова был опыт общения с прокурором в разных его состояниях.

– Приветствую, Антон Олегович! – бодро начал он. – Вы виртуозно провели операцию. И я немного помог. Есть что отметить.

– Кх, что?.. какой?.. говори яснее.

– Мы с «Титаником» только что сдали документы в сорок шестую на смену учредителей.

– Как, сдали? – Мысли в голове прокурора с трудом выстраивались в правильном порядке. – Когда успели?

– Так мы с утра к нотариусу, потом в налоговую. Через пять рабочих дней по стандартной процедуре получаем новые документы. С выходными получится семь. Если нажмете – быстрей сделают.

«Значит, получилось, – сквозь приступ тошноты промелькнуло ощущение удовлетворения, – полгода подготовки не впустую. Вот оно, блюдечко с золотой каемочкой!» Осознание успеха несколько вытеснило боль. Взгляд скользнул по настенным часам. Легкое удивление тут же было похоронено в похмельной дурноте: стрелки перевалили за полдень.

– Не будем нажимать. Подождем неделю. Лишние следы оставлять незачем.

– В общем, да. Но программа установлена. Остается контрол-альт-дел – перезагрузить ситуацию…

«Контрол-альт-дел», – мысленно повторил Бурыгин. С этой компьютерной командой было связано что-то важное. Но похмельный мозг слабо повиновался желаниям хозяина.

Ашмаров отвлек его, заканчивая фразу:

– …И мир у наших ног!

«Лишь бы не залить его рвотой, – удовлетворенно схохмил про себя Бурыгин и поднапрягся: – А почему, собственно «у наших»?»

Зацепка имела основание – «Эксуайзет» оформили на Ашмарова. Прокурор не мог регистрировать на себя. Жена исчезла. На Корчуганова нельзя – он тоже носил погоны. Другими надежными людьми на новом месте Бурыгин обзавестись не успел. И все же доля Начальника тумана была не настолько велика, чтобы грезить о мире у своих ног. Такие мысли пробарахтались в голове прокурора, но вслух он сказал: