– Спасибо, – проговорила, смотря на его губы, находящиеся всего в нескольких сантиметрах от меня. И взгляд тяжелый, потемневший. – Можешь отпустить меня, – испугалась того, что должно последовать дальше.

– Уля, – тихо проговорил он, находясь будто под гипнозом.

– Не надо, Паша.

Он меня уже не слышал, приближая свое лицо к моему и касаясь губ своими. Не знаю почему не отвернулась в сторону. Наверное захотела проверить, проснется ли что-то во мне, отзовется ля на него. Но даже когда он проник языком мне в рот и целовал так, как делал это на протяжении долгих лет, я ничего не почувствовала. Отпрянула от него, понимая, что нужно прекращать это немедленно, пока не зашло слишком далеко.

– Не надо, Паша. Отпусти, – потребовала.

– Почему? – поставил меня на ноги, забирая банку из рук.

– Я ничего не почувствовала. Все прошло, – и я не лукавила.

Ничто во мне не откликнулось на поцелуй человека, которого я любила когда-то.

Паша нахмурился и взгляд стал колючим и обиженным.

– А к нему? – старался держать себя в руках и не показывать, как больно ему от моего отказа.

– Причем здесь Он, – не считала нужным обсуждать с Пашей Роберта.

– Из-за него в тебя стреляли. А после он ночевал у твоей кровати, никого кроме родителей не пускал. Вряд ли без надежды на что-то.

– Надежда у него есть, – бессмысленно отрицать очевидное.

– А ты давала ему ее? Надежду, – желваки заходили и глаза заблестели.

– Да, – ответила кротко.

– Даже после всего, что прошла из-за него? – лицо мужчины исказила гримаса боли.

– Да, – не отводила глаз в сторону, не собираясь оправдываться перед Пашей за собственные чувства.

– С ним будешь?

– Не знаю, – пожала плечами.

– Все ты знаешь! – махнул на меня Павел, направляясь к выходу. – Ты даже рада, что случилась та перестрелка и он снова приполз к тебе.

– Ты в своем уме? Как я могу быть рада такому? – меня переполнило возмущение. Захотелось накричать на бывшего.

– Можно, Ульяна. Ведь душевная боль гораздо сильнее физической, – горько проговорил он, покидая квартиру, крикнув детям «пока».

В тот вечер я задумалась над Пашиными словами. Была ли я рада оказаться в заложниках и быть подстреленной? Конечно нет. Рада ли, что Роберт наплевал на гордость и не только пришел за мной, но и признал свои ошибки? Разумеется, да. Он и открылся для меня совершенно с другой стороны. Так почему я не верю, что он сможет защитить меня? А вдруг у нас снова ничего не выйдет и в следующий раз он даже пальцем не пошевелит ради моего спасения. И снова мной овладели думы. Но затем я вспомнила то, как Гершвин целовал мои руки и сколько вызвало эмоций каждое его прикосновение, каждый поцелуй. И сравнивая с механическим шевелением губ с Пашей, поняла, что ни с кем больше не испытаю такого, как с Робертом.

Не заметила, как взяла смартфон в руки и набрала сообщение.

«Почему ты уверен, что мы с тобой – это навсегда?», – нажала на значок самолетика, дожидаясь ответа.

«Потому что я никогда и ни к кому не испытывал таких чувств. Не представляю свою жизнь без тебя», – практически сразу же пришел ответ.

«А если это всего лишь страсть и через какое-то время ты устанешь от меня?»

«Все мы живые люди и вправе уставать друг от друга. Но если я просто захочу посидеть в тишине, не будет означать, что я перестал любить тебя».

Зависла, перечитывая последнюю фразу, чувствуя, как губы растянулись в улыбке.

«Значит, ты меня любишь?»

Ждала заветных трех слов, понимая, что стоит мне их добиться от этого сурового человека и я уже не смогу дать заднюю. Время шло, а ответа не приходило. Я гипнотизировала дисплей телефона, не понимая, почему он не отвечает. Неужели я смогла напугать Роберта своим вопросом? Но если его так легко вспугнуть, то какое же это может быть «навеки-вечные». Снова прихоть и ничего больше.

Расстроенная отвлеклась на детей. Не верила, что Гершвин так просто снова от меня отказался. Бегала к телефону в надежде увидеть от него хотя бы короткую весточку. Но прошел час, два, а телефон по-прежнему предательски молчал. Усыпила мальчишек, чувствуя полное моральное опустошение. Ничего больше не хотелось, только плакать и забыться долгим сном. Только теперь осознала, что все для себя решила и нужен был лишь толчок со стороны мужчины. Но он предпочел сбежать. Уже собралась в душ, чтобы спокойно отдаться эмоциям и выплакать всю горечь и печаль неразделенной любви. Но тут телефон внезапно ожил.

«Открой дверь!» -написал Роберт.

Нахмурившись, с рвано стучащим сердцем и на ватных ногах поплелась к двери, осторожно открывая замок. Наткнулась на закрывающую обзор на лестничную площадку, огромную мужскую фигуру, нависнувшую над дверным проемом. Темные глаза блестели во тьме, грудь часто вздымалась. Гершвин впился в меня жадным взглядом. Не спрашивая разрешения он сделал шаг навстречу, пройдя в квартиру. Я отошла назад, прижавшись спиной к стене, прерывисто дыша. Мужчина закрыл за собой дверь и оперевшись одной рукой на стену надо моей головой, он смотрел на меня сверху-вниз, пожирая глазами. Рассматривала его в ответ, подмечая, что у него свежая стрижка и совершенно нет щетины, а запах его, он пьянил меня, дурманил, заставляя терять связь с реальностью.

– Что ты хотела знать, Ульяна, – хрипло проговорил он. – Повтори свой вопрос еще раз, пожалуйста.

Облизала пересохшие губы, набирая в грудь больше воздуха.

– Ты любишь меня, Роберт? – замерла, смотря прямо ему в глаза, где разгорался огонь.

– Я люблю тебя, Ульяна. Я. Тебя. Люблю! – выделял каждое слово.

В груди разлилось тепло и покраснели щёки. Все во мне ликовало, оживая и просыпаясь от долгой зимней спячки.

– И знаешь, не отпущу тебя никуда, – отошел на шаг, опускаясь на одно колено и достав из внутреннего кармана пиджака черную бархатную коробочку.

Шокировано смотрела на мужчину у себя в коридоре, потеряв дар речи. Меня обсыпало мурашками. Наблюдала за тем, как он открывает крышку коробочки, чувствуя, как слабеют ноги.

– Выходи за меня замуж, Ульяна Андреевна. Обещаю заботиться о тебе, двух наших парнях и тех малышах, что появятся в будущем. Клянусь, что никто и никогда не посмеет вас и пальцем тронуть. А я буду меняться и становиться рядом с тобой лучше. Окажи мне эту честь и стань моей женой?

– Роберт? – удивленно переводила глаза с него на кольцо с огромным бриллиантом, размером с мой ноготь на среднем пальце. – Ты действительно этого хочешь? – глаза защипало.