— О? — голубокожий с интересом уставился на доктора.

— Дипломный проект моего однокашника по Саксготтской академии. Мы вывели их специально для охраны усадеб и борьбы с дикими монстрами и боевыми химерами, — нехотя пояснил Тодт. — На диво удачный эксперимент вышел, смею заметить. И скажу без ложной скромности, сейчас что-то подобное тянуло бы на магистерскую степень.

— Спасибо, буду иметь в виду, — неожиданно отчётливо и практически без рычания и хрипов отозвался огр.

— Не за что, — отмахнулся тот. — Я всего лишь беспокоюсь о своём удобстве. Как подтвердил недавно тот же мейн Леддинг, хороший поставщик в наши смутные времена — это большая роскошь. А ты хороший поставщик, Грым, и мне не хотелось бы лишаться источника приличных зелий и артефактов, да ещё и поставляемых по столь вменяемым ценам.

— Какая мер-ркантильность, — прохрипел тот с широкой ухмылкой. На что доктор лишь пожал плечами и, приподняв на прощание свою шляпу-котелок, направился прочь с площади. Когда неожиданно проскользнувший мимо огра немой подчинённый доктора Тодта выхватил из его рук саквояж хозяина, Грым так и не понял. Просто, раз… и нескладный, почти механически двигающийся слуга уже вновь маячит в шаге за спиной длинного, словно жердь, мага, а в руке у него привычно покоится ручка массивного докторского саквояжа. Чудеса и только.

* * *

Четыре! Нет, подумать только! Четыре попытки поджога! После первой я отправился в Пампербэй, заподозрив, что давешние орки-ухажёры Дайны смогли как-то смыться от флотских вербовщиков и теперь мстят мне за их избиение и попытку подставить их шеи под ошейники. Но нет, и Ожер из «Акулы и Перста» всем святым клялся, что сдал бедолаг чуть ли не с рук на руки знакомым хватам из Королевской десантной школы, да и те подтвердили, что зеленух приняли, как полагается. Правда, сдали их не начальству на контракт, а на какой-то проходящий трамп, за денежку малую. Но сдали в ошейниках, как и было оговорено.

После второй попытки поджога «Огрова» я окончательно убедился, что те зеленухи не при делах. Не стали бы они вместе с моим заведением поджигать дом Дайны. Да и Агни сообщила, что среди поджигателей не видела ни одного орка. А уж когда на следующий день ко мне на улице, прямо перед открытием заведения, подкатили странно знакомые рыла и намекнули, что работать я должен под их «присмотром»… да продемонстрировали мне увесистые дубинки в качестве аргумента… Я вспомнил… вспомнил, как в начале своей жизни в Тувре рыскал по Граунду в поисках работы, и какой «приём» мне устроили вышибалы окрестных кабаков, решившие, что я покушаюсь на их вотчину. Профсоюз, чтоб их…

Пришлось вновь объяснять корявым, почему не стоит брызгать слюной в лицо скромному и временами даже доброму турсу. И на следующую ночь последовала третья попытка поджога «Огрова». На этот раз всё было всерьёз и основательно. Горшки с какой-то зажигательной дрянью полетели прицельно в окна, а не абы куда и как. Так что, если бы не помощь хеймитов и не мой недотелекинез, которым я смог приложиться ко всему зданию разом и сбросить горящие ставни с окон мансардного этажа, у этих «профсоюзных деятелей», принявших меня за подёнщика, совмещающего работу вышибалой с трудом бармена, вполне могло получиться сжечь к драхху моё заведение. Могло бы, но не получилось.

Следующая попытка была самой наглой и самой провальной. Незваные гости заявились днём, когда в «Огрове» было полно народу. Но тут опять выручили хеймиты. С их восприятием мира определить приближение агрессивно настроенных разумных было проще простого. Они и предупредили меня о «гостях». А я встретил… от души встретил!

Драхховы «профсоюзнички» даже не успели извлечь инвентарь из сумок, когда первый из них схлопотал мощный удар в голову, а дальше… дальше пошла веселуха. Десяток уродов, решивших отчего-то, что некий турс им чего-то там должен или для чего-то нужен, летали по улице футбольными мячиками. Потом их почему-то стало восемь… двое, как выяснилось, решили сбежать с матча. А за ними потянулись и остальные. Ну а я помог, придал ускорения, так сказать.

Так мы и добрались до Часовой площади в Граунде, где вся эта гоп-компания попыталась забаррикадироваться в каком-то унылом кабаке. Неработающем, между прочим. Зря они это. Я кулаком дюймовую дубовую доску без усилий пробиваю, так что… не помогли им баррикады. А потом противники как-то резко кончились… вместе со всё же загоревшимся кабаком. Кто уж из нас огоньку поддал, я и не скажу с ходу. «Профсоюзнички» пытались в меня огнём швыряться, да и я порой пламени в свой телекинез поддавал, когда столами в них швырялся.

В общем, поджог таки состоялся, но не тот, на который мои противники рассчитывали. И не там. А потом я задел плечом какой-то столб и… здание не выдержало. Пришлось вытаскивать бедолаг, пока они не задохнулись под горящими завалами. Всё же я не монстр какой… Мозги имеются, так что понимаю, что там, где есть десяток таких вот «профсоюзников», может найтись и ещё один. А это уже коллектив! А коллективом должен кто-то командовать. И кто же мне расскажет всё честно и правдиво о своих друзьях-товарищах, если оставить этих уродов в горящих руинах их собственного заведения? Вот, то-то…

И вытащил ведь, и даже допросил. Хорошо, что догадался расспрашивать и складировать «спасённых» на заднем дворе кабака, а не на улице. К тому времени, как я закончил с ними беседовать, на Часовой площади такая толпа собралась, мама не горюй! Драхха с два бы я смог со своими визави без помех поговорить. Зеваки советами бы замучили, точно. А так, один лишь доктор Тодт под ногами крутился.

Чуйка у него на места и события, где его помощь к месту будет. Можно сказать, профессиональная особенность, ага. Как он на тот двор попал, где телегу для транспортировки своих будущих пациентов взял? Тайна сия великая есть. Но ведь попал, и транспорт отыскал. И даже мне с поиском командира этой компании помог. Благо, тот, как оказалось, сам в гости пришёл. На запах гари и проблем потянуло, ха!

Впрочем, допросить и его тоже мне сходу не удалось. Тут и предупреждение доброго доктора свою роль сыграло… и тот факт, что рыжий сумел буквально на глазах у меня пропасть. Вот только что был у телеги, шептался о чём-то со сваленными на неё стонущими от боли